Пути неисповедимых
Шрифт:
— Именно, — с видом последнего педанта кивнул Истэка и продолжил есть свой салатик.
Закончив с гамбургером, я представила себе черной икры на хлебе с маслом… и появилось, что самое невероятное! После черной икры я выпросила у скатерти пиццу с тунцом, потом виски с колой… последнее так приглянулось всем остальным, что они заказали у скатерти и себе такой же напиток. Ужин постепенно перерос в очень деликатную, но все-таки пьянку.
Старый доброй алкоголь сделал всех, кроме Демонтина, добродушными и веселыми. Даже Люциус перестал кидать на всех
Дейк и Рэми нашли общий язык: весь вечер они проболтали… о современных гильдиях. Сказать, что меня поразила такая осведомленность блаженного ангела-лекаря о гильдиях наемных убийц, не сказать ничего! Но он с уверенностью подмечал преимущества и недостатки этих организаций, утверждал, что в наше время необходимость в гильдиях падает и вообще это гиблое дело нынче. Дейк не соглашался и утверждал, что гильдия будет существовать и процветать вечно, хотя он сам не хочет иметь с ней ничего общего.
Раф весь ужин пыталась разговорить Леопольда. Ее старания в итоге увенчались успехом: оборотень перестал зажиматься и стесняться, когда беседа зашла о готовке. Они обсуждали один рецепт, известный ему, но пока не опробованный и вообще очень сомнительный… что-то из червей и тараканов.
Я тихо беседовала с Демонтином о том, как он создавал скатерть и о других его изобретениях. Он вкратце объяснял мне основы метамагии… несмотря на то, что алкоголь немного, но ударил мне в голову, я все отлично понимала… хотя, возможно, виски и было тем фактором, из-за которого я смогла понять сложные формулы Демонтина.
Спустя полчаса в наш разговор вмешался Люциус, заявив, что одна из последних формул Истэки не совершенна и он мог бы сделать ее гораздо лучше и универсальнее. У великого ученого от такого заявления аж усы встопорщились! Он язвительным тоном попросил «копытное» объяснить ему получше его же теорию… к разочарованию ученого, Люциус вполне связно начал ему что-то втирать и, судя по лицу Истэки, втирал что-то вполне стоящее… Правда, после первой же минуты объяснений бывшего Черта я перестала понимать, о чем они говорят, так как запуталась в терминах и названиях. В итоге внимание Истэки полностью ушло к чародею, а я просто сидела и слушала каждый из разговоров по очереди, лениво поедая чипсы со вкусом бекона, по которым тоже очень соскучилась.
Время шло к двум часам ночи, когда мы решили, что хватит сидеть, пора бы и спать ложиться.
Поскольку комнат на всех не хватало (Леопольду даже пришлось занять гостиную), а оставлять Люциуса одного было пока опасно, пришлось бросать жребий, с кем он будет ночевать… Я даже не сомневалась, что сработает закон подлости и жребий выпадет мне!
Маг ехидно ухмыльнулся и сказал, что раз мне не противно было спать с двумя разными мужиками, то и с третьим пересплю, не развалюсь. Дейк, услышав это, заявил, что сам будет смотреть за моим конем и не допустит, чтобы он ночевал со мной.
Люциус, увидев, как разозлился рыцарь и догадываясь, что он с ним сделает за такие намеки, когда они останутся наедине, резко
Посмотрев на меня теми самыми глазами, какими смотрел, будучи любимой лошадью, Люциус все же уговорил меня сжалиться над ним и не оставлять одного на ночь с явными недоброжелателями, которые только и ждут, чтобы превратить его обратно в лошадь.
А что делать? Пришлось согласиться.
Правда, прежде, чем отправить спать, Демонтин заставил мага проглотить столовую ложку усовершенствованного антимагического порошка, растворенную в стакане воды. Это должно было лишить его магических сил на месяц. Скрипя зубами и ругаясь от досады, Люциус все же выпил это, под угрозами, что он будет ночевать на улице и с копытами всю оставшуюся жизнь.
Разобравшись с тем, кто где спит, мы разбрелись по спальням.
Люциусу был выдан матрас, подушка и одеяло, из которых он устроил себе постель в углу комнаты, подальше от моей кровати. Стоило ему лечь, как он тут же заснул мертвым сном, любовно обняв перьевую подушку.
Я тоже долго не бродила, быстро переоделась в ночную рубаху и зарылась под одеяло, подальше от гнусного мира…
9. В преддверии
За окном вот-вот должен был показаться рассвет, когда я проснулась.
Все же зря я так много выпила на ночь…
Желание оказаться в уборной было таким огромным, что я, превозмогая сон, вылезла из кровати и тихонько пошла к двери. Люциус крепко спал и вряд ли мог заметить, что я, его суровый надзиратель, ухожу.
Осторожно пробравшись по коридорам еще спящего дома, я спустилась вниз, где вместе с бассейном были и прочие удобства.
Еще находясь в своеобразной ванной, я подумала о том, что утром будет ужасная толкотня и умыться будет проблематично. Ну а поскольку я уже здесь, почему бы не умыться сейчас и не проснуться уже чистой?
Я потратила еще несколько минут на то, чтобы умыться, мысленно уверяя себя, что за эти жалкие минуты Люциус вряд ли решится бежать и вообще проснется… Хотя что-то внутри твердило, будто он и за минуту может провернуть что-нибудь эдакое при особом желании.
Когда я возвращалась и проходила мимо гостиной, где на большом диване развалился под одеялом Леопольд, увидела в окне посветлевшее небо. Увы, спать мне оставалось недолго… если я вообще усну.
Посмотрев еще раз на спящего оборотня, я невольно улыбнулась: он был невообразимо милым с этой своей косичкой и абсолютно детским выражением лица.
Дальше я пошла еще тише, чтобы не дайте боги не разбудить Леопольдика… Хотя одним несомненным преимуществом этого дома является абсолютное отсутствие скрипучих досок. Все они были ровными, без заноз, плотно пригнанными друг к другу и ни одна из них не скрипела, потому передвигаться по терему можно было совершенно бесшумно, не мешая никому спать.