Пути неисповедимых
Шрифт:
С этими мыслями я начала подниматься по лестнице на второй этаж.
Когда сверху неожиданно раздался шум шагов, я вздрогнула и по привычке отпрянула назад, за лестницу, чтобы тот, кто был наверху, меня не увидел.
Сначала я испугалась, что это Люциус все же решил покуролесить, но потом уловила странный звук, как будто об стены что-то терлось… Это значило, что не магу, а одному из серафимов приспичило побродить по дому перед рассветом.
Успокоившись, я стала подниматься дальше, по-прежнему двигаясь абсолютно бесшумно.
Когда я поднялась на второй этаж, не увидела в коридоре
Не знаю, какая муха меня укусила, но мне вдруг дико захотелось посмотреть, что же там происходит, за этой дверью.
Не помня себя от любопытства, я абсолютно бесшумно подкралась к щели и осторожно заглянула в комнату. Днем я вряд ли бы услышала хоть что-то из сказанного, но в предутренней тишине это было не сложно. Разглядеть же происходящее мне помогло все еще действующее заклинание ночного видения.
— Рэм ты в своем уме?… — зевал разбуженный Истэка, сидящий на кровати. Он был в голубой атласной пижаме и в колпаке с кисточкой. — Зачем ты меня разбудил?
— Мне нужно с тобой поговорить, с кем еще я могу поделиться? — шепотом сказал ему Рэми. Он тоже сидел на кровати. На нем были одни только белые спальные штаны и, в отличие от идеально причесанного и подстриженного брата, был с потрепанной бородкой и еще более лохматыми волосами.
— О чем, бездна тебя поглоти, ты хочешь со мной говорить в четыре утра? — возмутился Истэка.
— О Юкке!
— Что?… Решил испортить мне настроение, когда день еще даже не начался? Не замечал за тобой тяги к такому садизму… Это все влияние твоей змеи! — проворчал Демонтин, но при этом не спешил выгонять брата из своей комнаты.
— Хватит ее так называть, — серьезно сказал Рэми. — Она не заслужила…
— Ты знаешь, что она и не этого заслуживает! — яростно зашептал Истэка, окончательно проснувшись от нахлынувшей волны гнева. — Эта треклятая убийца вертит тобой, как хочет, а ты как мальчишка таскаешься за ней и исполняешь каждую ее прихоть… Даже знать не желаю, чем ты с ней занимался целую неделю, на которую пропал! И как тебе не противно касаться такого грешного существа!? Как ты, с твоим умом, твоими возможностями, твоей добротой можешь опускаться до нее!?…
— Замолчи, Истэка! Ты никогда не любил и понятия не имеешь, что это такое! Ты не знаешь ни Юкку, ни моих чувств к ней, ни нашего с ней родства…
— Знаю я ваше родство! Воробей и Юкка — легенда прошлого века. Наслушался уже, можешь не повторяться!
Господи… Да какие демоны понесли меня подслушивать!?… Воробей, тот самый, легенды о котором мне рассказывал рыцарь! Юкка, глава гильдии, которой принадлежит Адольф… мы попали!…
— Ты можешь изводить меня сколько угодно, но я пришел поговорить не об этом…
— А о чем же? О том, что пока ты валялся в беспамятстве, твой котенок совратил Рафнейрис, а пока ты марал свою душу о тело грешницы, она с ним сбежала!? С тем котенком, которого Юкка тебе навязала! Каждый раз когда она впутывается в твои дела, ты страдаешь, или я страдаю… а теперь еще и Раф!… Чего эта змея такого
— Он ее приемный сын…
— Замечательно! Давай, расплачься и вылечи всех ее птенчиков из гильдии!
— Замолчи, и никогда не трогай эту тему! — неожиданно угрожающе прорычал Рэмол. В полумраке я увидела, как в буквальном смысле засветились гневом его глаза… багровым, пламенным гневом. — Он был важен для нее, а, значит, важен и для меня!
— Он был важен ее чертовой гильдии, Рэмол. Гильдия! Вот о чем она думает в первую очередь. Если бы она тебя любила, она бы давно сделала выбор и ты бы не лишился осколка души, не опускался бы до помощи наемным убийцам, не страдал бы те пять лет разлуки, чуть ли не каждый день плачась мне в мантию, не доводил бы себя до полуживого состояния!…
— Об этом я и пришел поговорить, — прервал его Рэм. — Она… она сделала выбор, о котором ты говоришь.
— Что?… — в голосе ученого прозвучала растерянность.
— Она решилась, Истэка! Вопреки всем твоим воплям, она решилась!
— Решилась на что? Оставить тебя в покое?
— Нет же! — от перевозбуждения серафим даже взмахнул крыльями, от чего поднялся сильный сквозняк, который чуть не распахнул дверь, за которой я стояла… благо, я успела ее придержать и тем самым не обнаружила себя. — Она решилась оставить гильдию.
— Что!? — Демонтин не верил своим ушам.
— Вот именно! — почти смеялся от радости Рэм. — Я поставил перед ней выбор: она остается с гильдией и я ухожу навсегда, или же она навсегда оставляет гильдию и остается со мной… навечно. И она выбрала меня! Выбрала, не задумываясь.
— Не хочешь ли ты сказать…
— Она переедет к нам в дом и будет жить вместе с нами, будет старшей подругой для Раф и… моей женой.
— … Ты совсем свихнулся!? — воскликнул Истэка, заерзав на месте, замахав руками и распушив перья на поднявшихся крыльях. — Облака совсем вытеснили твой мозг!?… Я не пущу это убожество к нам в дом, даже рассчитывай! Уж тем более не дам ей влиять на Рафнейрис! Тебе ли не знать, что может случиться, если девочка свернет с пути истинного!
— Пустишь, и еще как пустишь, братец, — с усмешкой проговорил Рэми. — У тебя просто нет выбора. А что до Юкки, то она и не подумает учить Раф чему-то плохому… ты просто не знаешь Юкку так, как знаю я! Уверен, дать вам хотя бы десять лет пожить вместе, и вы подружитесь.
— Так когда она приезжает?… Мне нужно успеть собрать вещи, — вздохнул ученый, почему-то очень быстро сдавшись брату.
— Она поставила условие…
— Кто бы сомневался! — вновь раздраженно взмахнул руками Демонтин. — Ну и что тебе нужно сделать? Вырезать собственное сердце и поднести ей на блюде? Собрать бочку крови невинных младенцев? Может, ей нужны твои крылья, поджаренные со специями в масле!? Что же!?
— Я должен избавить ее от предателя гильдии. Это ее последнее дело, которое она не может не закончить… тем более, оно связано со мной. Этот предатель сбежал из общества, украв у Юкки одну вещь… ту самую вещь, в которую я заключил частичку своей души. Мне нужно найти этого человека и передать его Юкке или ее приемному сыну… — таинственным голосом поведал серафим.