Пути волхвов. Том 2
Шрифт:
– Отстань от него, – советует Смарагдель. – Только что мёртв был, возвращаться из Нижнего мира тяжело. Не думай, что прямо сейчас поднимется и побежит. Ему время нужно. Прийти в себя, вновь привыкнуть к тому, что вокруг. Не торопи его. Сам вернётся, когда силы в себе почувствует.
– Если воды ему вашей дать? – спрашивает Огарёк. – Быстрей поправится?
Смарагдель медленно качает головой.
– Не выйдет ничего. Ему теперь не раны залечивать, ему вновь принимать тяжесть Среднего мира, вновь пробовать воздух и вспоминать, как быть собой. Это сложнее, чем плоть зарастить.
Смарагдель
– Ты ничего не делаешь просто так, верно, Дорожник?
Тот ухмыляется, а вокруг Владычицы Яви очевиднее проступают прозрачные детские силуэты.
– Верно, лесной князь. Да и ты придерживаешься того же правила, если я достаточно хорошо тебя знаю. Не будем сейчас выяснять, кто кому должен. Договоримся, что всё так, как суждено быть. Этому лесу, на мой взгляд, не хватает души. Что скажешь?
Господин Дорог склоняет голову, его лицо сейчас – гладкое, юное, лицо дерзкого мальчишки. Смарагдель с усмешкой кивает на лешачонка.
– Ольшайка, этот лес – твой. Смотри, чтобы густо разрастался подлесок, стволы деревьев становились необъятными, а их ветви тянулись прямо к небу. Я буду приглядывать за тобой. Если нагрянет Перлива – говори, что здесь теперь твоя вотчина, дарованная мной и Господином Дорог. Если он держал эту часть для кого-то из своих сыновей, пусть смирится.
Ольшайка светится от радости, совсем как человек, получивший что-то давно желанное. Он кланяется низко, до земли, сначала отцу, потом Господину Дорог. Владычица Яви скучает, разглядывает Кречета, прищурившись.
– Если хочешь, бери этого, станет первым твоим помощником.
Смарагдель лениво смахивает рукой в сторону, и Огарёк понимает, что речь о нём.
Ольшайка смеётся.
– Нет, отец, справлюсь и сам, а если нет, то попрошу братьев. Не стану смертного человека губить, пусть живёт и Кречету помогает.
Огарёк выдыхает. Ему очень хочется уйти отсюда, но он боится. Что делать? Снова хватать волокуши и мчать с Кречетом обратно в Липоцвет? И что дальше? Искать тех парней из трактира? Но чем они смогут помочь?
– Приюти у себя, – просит Огарёк, подойдя к Смарагделю. – Некуда нам больше. У тебя быстрее выздоровеет.
– Ты ещё не научился слушать, мальчик. Такого не может быть. Так не должно быть. Ступай и заботься о соколе, если Ольшайка не захотел тебя забрать. Навещу ещё Лериса, когда он твёрже станет на земную тропу, да поможет ему в этом наш добрый Дорожник.
Смарагдель шутливо кланяется Господину Дорог, тот салютует ему в ответ рукой, облепленной светляками. Владычица Яви кладёт ладонь на плечо Господина Дорог и жестом манит Огарька к себе. Не в силах противиться, он подходит. Владычица Яви смотрит на него внимательно, но отчуждённо. Стоять рядом с ней страшно, неприятно, жутко, несмотря на всю её красоту.
– Твоя – четвёртая, – говорит она Огарьку, и её голос звучит почти ласково. – Сколько их будет у тебя самого, я пока не решила. Может, всего одна, а может, с дюжину. Твой путь ещё не доплетён, но, мне думается, его узор может стать занятным.
Владычица Яви мягким движением отводит волосы со лба Огарька и улыбается.
– Я не понимаю, – выдыхает Огарёк.
– Ты поймёшь, но не сейчас. Людям не нужно ничего понимать, им нужно слушать.
Она отступает назад, продолжая держать плечо Господина Дорог. Прозрачные детские силуэты церемонно приподнимают жемчужный подол Владычицы Яви и ждут, что она им прикажет. В какой-то миг они становятся почти настоящими, осязаемыми, и Огарёк видит печальные, бледные лица с запавшими тусклыми глазами, но тут перед его взором всё начинает мутиться, кружиться, рябиться, и он закрывает лицо ладонями. Его начинает бить дрожь. Слишком много нечеловеческого вокруг. Слишком трудно понять.
Когда он открывает глаза, то видит, что они с Кречетом и Рудо остались в одиночестве, лес дыбится позади, перед ними – ровное поле, а со стороны Липоцвета к ним спешат двое.
Глава 13
Дурная весть
– Они кричали, пытались выломать дверь и окна перебить, но куда там, мы закрыли все ставни изнутри и дверь завалили… – Мейя хлебнула из кружки и продолжила, глядя в одну точку: – Я спряталась в дальнем углу, за сундуками, зажимала уши руками, чтобы не слышать криков. Там ведь и родители мои кричали, и брат. Но сколько уши не зажимала, всё казалось, что только их голоса и слышу. И страшно, знаете, как страшно было? Думала, умру от страха прямо там, а если нет, то сердце от горечи остановится. Они там погибали, а я пряталась, понимаете?
Она посмотрела на Нима глазами, полными слёз, и ему стало неловко, будто он сам прятался в приказной избе погибающих Чернёнок и слышал, как кричат жители, горящие заживо и настигаемые скоморошьими стрелами.
– Значит, такую судьбу сплёл для тебя Господин Дорог. Привёл в укрытие, – подбодрил рассказчицу Ним, вспоминая, как Энгле верит во власть этого существа. Мейя всхлипнула и покачала головой.
– Не знаю. В таком случае Господин Дорог жесток и несправедлив. За что он так со мной? Лучше бы я умерла вместе с ними и не слышала по ночам, как они умоляют меня впустить их внутрь.
– Просто он хочет, чтобы ты сделала что-то другое. Говорят, он мудрый, мудрее любого человека.
Мейя вяло усмехнулась.
– Говоришь так, будто всю жизнь в Княжествах прожил, в глухой деревне какой. Прям как этот белобрысый.
– А волосы? – спросил Велемир и накрутил на палец собственную прядь, будто боялся, что без этой демонстрации Мейя не поймёт, о чём он. – Что с ними случилось? Сгорели?
Ниму показалось, что она сейчас снова замкнётся и надолго замолчит, но Мейю вопрос Велемира нисколько не смутил. Второй по величине трактир Липоцвета радушно принял всех желающих, а тех, кто лично видел бойню, ещё и угостили бесплатной рябиновой настойкой, и после двух порций хмельного напитка Мейя вдруг разговорилась, будто решила выдавить яд из своей раны, поделиться своим несчастьем, пережить ещё раз и оставить в прошлом. Ниму польстило внезапное признание: он расценил это как знак, что Мейя наконец начала доверять троим своим спутникам.