ПУТНИК часть I
Шрифт:
Уже начало сереть на востоке, крепчал морозец, но девушка не могла больше держаться, и сон сморил ее. Положив свою хорошенькую головку на ногу Путника, она спала, по детски, приоткрыв рот.
С первыми лучами солнца у двери послышались легкие шаги…
– Фросенька, доча, ты там жива? – Фрося встрепенулась, как пташка, услышав голос отца и, разбудив при этом Сербина.
– Жива, батянька, жива! – крикнула
– А Ленька? Ленька Сербин как? – снова крикнул ее отец.
– Живой! Ой, как страшно было, когда на нас бандиты напали! Если бы не Леня, ой, хорунжий Сербин, поубивали бы нас, батянька! Он всех побил, хоть и без сил совсем был. Откуда столько храбрости у человека!?
– Доча, мы сейчас войдем тихонько!
– крикнул отец. – Ты скажи ему, чтоб не стрелял. Мы, пока темно было боялись входить, чтобы и нас перестрелял. Придержи-ка его, а то, сгоряча, и нас с доктором кончит! Мы идем!
В разрушенную палату вошли отец Фросеньки, который крепко сжимал в руках обрез винтовки, и доктор, побледневший и осунувшийся за ночь.
– Господи! – всплеснул руками доктор, увидев разрушения, произведенные бандитами в его больнице. – Варвары! Нелюди! Это же больница! Да как же можно было такое сотворить здесь?
Доктор бросился к Сербину и упал на колени у его ног. С трудом оторвав его от стены, на которой осталось круглое кровавое пятно, он втащил его на кровать, сбросив с нее засыпанную пылью простынь.
– Фросенька, - в душе доктора умолкли возмущенные человеческие чувства и проснулись профессиональные. – Пожалуйста, прекратите обниматься с отцом, давайте работать! Несите инструменты и перевязочные материалы. Если, конечно, что-нибудь сохранилось, - добавил он с грустью в голосе, вновь окинув помрачневшим взором разгромленную больницу.
Фрося выпорхнула из палаты и долго гремела и позвякивала чем-то, бродя по кабинетам. Наконец, она возвратилась, неся в руках поднос.
– Ой, Михаил Артемович! – произнесла она дрожащими губами. – Что там творится, Господи! Все разбито, завалено, пылью запорошено! Еле собрала чистый инструментарий… Вода горячая в баке еще есть, печь не прогорела за ночь.
– Потом, потом, Фрося! – оборвал ее доктор. – Давайте работать! Обмойте ему спину, пожалуйста.
Сербин только кряхтел и иногда постанывал от боли. Он чувствовал себя совершенно разбитым и раздавленным. Голова буквально разрывалась от боли, а в ушах стоял непрерывный звон, который глушил все остальные звуки. Потревоженная спина, казалось, режется большими, остро заточенными ножами на мелкие части, и каждая часть затем отрывается крепкими щипцами. От боли и отчаяния, что все с таким трудом отвоеванное у смерти здоровье, теперь придется восстанавливать заново, он потерял сознание.
Доктор вовремя заметил, что пациент впадает в беспамятство, и ввел ему морфий, чтоб вывести из болевого шока.
Закончив перевязку, он устало присел на запыленный табурет и вытер со лба обильно выступивший пот огромным платком, который подала ему Фрося.
Сербин, выведенный из комы, внимательно смотрел на доктора, ожидая его вердикт относительно своего состояния. Но доктор только ободряюще похлопал его по руке и, улыбнувшись, вышел осматривать свое поруганное больничное хозяйство.
Скрипя сапогами в палату, или, вернее, в то, что от нее осталось, вошли двое военных, перетянутых портупеями и обвешанных оружием, но без знаков различия. Один из них – совсем молодой, лет двадцати от роду мальчишка, стал что-то говорить, обращаясь к Сербину, но Фрося перебила его, сказав:
– Не беспокойте его! Он все равно сейчас ничего не слышит, потому как, контужен сильно. И что вы его хвалите? Сами-то где были, когда он один от банды тута отбивался!? Что ж не пришли на помощь? Ваших-то солдатиков бандиты, наверно, тоже порешили?
– Да, Фрося, наши бойцы Метликин и Горлов тоже пали смертью храбрых в борьбе за дело революции, заколотые подло в спину бандитскими штыками! – ответил молодой военком уезда Димка Соловьяненко. – А не пришли мы на помощь потому, что из-под Таганрога прорвалась с боями большая банда полковника Савелия Филиппенко. Около тысячи сабель. Вот на ее перехват и были брошены все наши силы. А вообще-то, мы ожидали нападения банды Филина после Рождества. А они, вишь, решили сейчас напасть…