ПУТНИК часть I
Шрифт:
– Мы ожидали, мы ожидали,….
– передразнила Фрося Димку. – А он, как будто знал, что нападут сегодня, попросил у доктора пистолеты свои. И справился один с бандой!
– Ну, не один, дочка, не один! – вступил в разговор ее отец. – Услышав выстрелы и взрывы гранат, к больнице пришло около тридцати селян, которые тоже вступили в бой. С десяток бандитов мы
– Правда? – встрепенулась девушка. – А где он?
– Да не нужно тебе на него глядеть. Сербин ему прямо в переносицу попал, снес полчерепа. Тебе это не доставит удовольствия.
– А откудова ж знаете, что это Филин? – недоверчиво спросила девушка.
– А только у него была бекеша, из генеральского сукна пошитая и белыми смушками отороченная. И пленный бандит на него указал еще. Так что, точно он. Вот видишь, и Филина приговорил твой Сербин…
– Чего это он мой? – вспыхнула Фросенька. – Ничего не мой! Просто больной, за которым я присматриваю…
– Да уж, так присматриваешь, что и домой носа не кажешь, - ухмыльнулся в густую бороду отец. – Ладно тебе! Отца же не обманешь, отцовский глаз все видит!
– Папка! – Фросенька грозно сморщила чистый лобик и стрельнула глазами в сторону Сербина, не слышит ли?
– Ладно, ладно, - добродушно пробурчал отец. – Такого зятя я с большой радостью в дом приму. От же отчаянной храбрости человек, а!
Димка, все это время что-то обсуждавший с доктором, обернулся к остальным и сказал:
– Ну что? Скоро подъедут наши медики, и мы заберем товарища Сербина в Ростов, где его будут лечить военные хирурги. А …
– Не отдам! – Фросенька решительно топнула ножкой. – И не думайте дажить! Не отдам!
– Фрося, - голос доктора звучал, чуть ли не жалобно. – Где ж мы его лечить-то будем? Ты ж сама видишь – нет больше больницы нашей, уничтожена племенем бесовским начисто… Ведь нет у нас больше никаких условий для лечения любезного твоему сердечку Сербина Леонида…
– Есть!- непререкаемым тоном ответила девчушка. –
– А меня никто ни о чем не спрашивает уже? – вдруг раздался слабый голос с койки больного. Все головы, как по команде, повернулись к нему.
– Не могу я огорчить Фросеньку, - так тихо, что окружающим пришлось склониться над его головой, произнес Сербин. – Она и так со мной эту ночь пережила, ни на шаг не отойдя. Можно сказать, своим телом меня прикрывала.
Путник надолго замолчал, собираясь с силами. Затем снова тихо заговорил…
– Да, и к доктору – Михал Артемычу я привык, доверяю ему. Остаюсь! – поставил точку в разговоре Сербин.
Военком Соловьяненко только развел руками.
– Но у нас к вам еще будет очень серьезный разговор, товарищ Сербин, - произнес он. – Выздоравливайте, набирайтесь сил. Все, что нужно, мы обеспечим.
Военные вышли, а Иван Мастеровенко и доктор стали готовить Леонида к перевозке в дом Мастеровенковых.
Глава 17
К концу февраля Путник уже вставал с кровати и понемногу гулял с Фросей по усадьбе Мастеровенковых.
Рубец на спине, разошедшийся в некоторых местах после перестрелки в больнице, полностью затянулся, покрывшись тоненькой, прозрачной кожицей багрового цвета.
Покой и тишина, коими окружила его Фрося в доме своего отца, ее ненавязчивая любовь, постепенно ломали жесткий характер Леонида, делая его мягче и покладистее. Трудовая жизнь в многолюдном подворье Мастеровенковых, занятых мирным, созидательным трудом, была непривычна Леониду, но настраивала на спокойный, благодушный лад, хоть и не ложилась на сердце. Слишком живы еще были воспоминания о прожитой военной жизни, а более того, о зверствах, учиненных бандой Сердюка на родном хуторе…