Путями Великого Россиянина

Иванченко Александр Семенович

«Позволю себе, – писал В. И. Ленин, – одно маленькое замечание. Чтобы она (книга. – А. И.) была учебником (а она должна им стать), надо дополнить её хронологическим] указателем. Поясню свою мысль примерно так: 1. столбец хронологии; 2. столбец оценки буржуазной (кратко); 3. столбец оценки Вашей, марксистской; с указанием] страниц Вашей книги.

Учащиеся должны знать и Вашу книгу, и указатель, чтобы не было верхоглядства, чтобы знали факты, чтобы учились сравнивать старую науку и новую...»

В том же своём примечании издательство уверяет читателей: «Совет Ленина был выполнен М. Н. Покровским, приложившим к книге синхронистические таблицы». Из этого можно только заключить, что и сам автор, и работники Партиздата, выпустившие в свет это десятое издание его сочинения, считали читателей по меньшей мере недоумками. В письме В. И. Ленина ясно сказано не только о необходимости дать указатель использованных М. Н. Покровским источников, но также о кратком изложении этой литературы

параллельно с текстом самого М. Н. Покровского, «чтобы не было верхоглядства, чтобы (учащиеся. – А. И.) знали факты, чтобы учились сравнивать старую науку и новую».

Вот как ставил вопрос Владимир Ильич, конечно же, видевший, насколько страдает книга М. Н. Покровского именно верхоглядством и отсутствием каких-либо ссылок на то, откуда и что конкретно он взял. Однако ни единого замечания В. И. Ленина М. Н. Покровский не учёл. Вместо этого, абсолютно ничего не изменив в книге, он приложил к ней несколько страниц голой цифири, названной то ли им самим, то ли издательством какими-то «синхронистическими таблицами», по которым невозможно установить ни хронологическую последовательность тех исторических событий, которых касается автор, ни тем более узнать имена тех буржуазных историков, которых он яростно обвиняет в «ПАТРИОТИЧЕСКИХ, т.е. НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИХ» чувствах. Появись в книге М. Н. Покровского хотя бы такая хронология да имена русских дореволюционных и иностранных историков, все его залихватские умопостроения рассыпались бы в прах, ибо, обратившись к первоисточникам, читатель сразу бы понял, что ему подсунули не труд серьёзного историка, а пасквиль шулера от истории, поставившего своей главной задачей облить Россию грязью и ради этого пустившегося во все тяжкие, с поразительной наглостью прикрываясь авторитетом В. И. Ленина. Но и тут сам себя сажает в лужу. Замечания-то Владимира Ильича и школьнику понятны. Зачем же было предварять его письмом свою пасквелиаду? Воистину не иначе, как был уверен, что его читатели недоумки.

Так сейчас, ссылаясь на авторитет академика В. И. Вернадского, доводят до абсурда его учение о Ноосфере, чтобы, уповая на невежество «критической массы», которая «рабская топтада», превратить нашу страну в грандиозный сумасшедший дом. С телеэкрана прямо-таки ливнем хлынула мистика, да если бы только мистика...

На Украине есть пословица: «Не говори гоп, пока не перескочишь». До перескока, как погляжу вокруг, далековатенько пока, однако новоявленные наши «прорабы духа» уже мнят себя по ту сторону барьера, уже трубят шабаш, то бишь «Рапсодию распада».

Хаим-Нахам Бялик-тот поучал:

И рассыпьтесь в народах, и всё в проклятом их доме

Отравите удушьем угара;

И каждый да сеет по нивам их семя распада,

Повсюду, где ступит и станет.

Если тенью коснётесь чистейшей из лилий их сада –

Почернеет она и завянет...

А здесь сатанинский замысел уже как бы свершился:

Я вышел из сада. Из сада

плыла в окна фасада

рапсодия распада...

Раненько затрубили, любезные, ой, раненько. История, как известно, имеет свойство повторяться. Тут-то и в самый раз вернуться к Владимиру Мономаху – «русичу в согласии с Русью».

Но здесь нам опять не обойтись без очередного отступления.

* * *

В 1944 году – решающем для Второй мировой войны и судеб мира – шестидесятилетний и уже тяжело и опасно больной Николай Константинович Рерих из далёкой горной долины Кулу в Индии обратился с посланием к народам нашей страны, в котором в частности говорилось:

«Повелительно скажем: любите Родину! Скажем словами великого Гоголя. Они были произнесены ровно сто лет назад. Не устарела мысль Гоголя. Не устарел его полнозвучный язык. Народ чтит Гоголя, и нет такого угла в русских просторах, где бы молодое сердце не внимало заветам любимого мыслителя. Слушаем: «Для русского теперь открывается этот путь, и этот путь сама Россия. Если только возлюбит русский Россию, возлюбит и всё, что ни есть в России... Но прямой любви ещё не слышно ни в ком, – её нет также у вас. Вы ещё не любите Россию: вы умеете только печалиться да раздражаться слухами обо всём дурном, что в ней ни делается, в вас всё это производит только одну чёрствую досаду да уныние. Нет, это ещё не любовь, далеко вам до любви, это разве только одно слишком ещё отдалённое её предвестие. Нет, если вы действительно полюбите Россию, у вас пропадёт тогда сама собой та близорукая мысль, которая зародилась теперь у многих честных и даже умных людей, то есть будто в теперешнее время они уже ничего не могут сделать для России, и будто они ей уже не нужны совсем; напротив, тогда только во всей силе вы почувствуете, что любовь всемогуща и что с ней возможно всё сделать. Нет, если вы действительно полюбите Россию, вы будете рваться служить ей; не в губернаторы, но в капитан-исправники пойдёте, – последнее место, какое ни отыщется в ней, возьмёте, предпочитая одну крупицу деятельности на нём

всей вашей нынешней бездейственной и праздной жизни. Нет, вы ещё не любите России. А не полюбивши России, не полюбить вам своих братьев...». «Русь, куда ж несёшься ты, даёт ответ? Не даёт ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо всё, что ни есть на земле, и, косясь, постараниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».

И через сто лет Русь дала ответ: «Вперёд, вперёд, вперёд! Во благо человечеству!»

Ещё раз повторяю, я не могу утверждать, что Николай Константинович и его мужественная и столь же мудрая супруга Елена Ивановна в годы, когда в России бушевала революция, отважились на невообразимо трудное, с риском для жизни путешествие в индийские Гималаи потому, что после крещения Руси, спасая от инквизиторских костров крестителей свои книги, туда ушли многие из лучших умов русичей, зная, что среди родственных нам браминов они найдут взаимопонимание и с братской их помощью не дадут угаснуть светильнику тех познаний Природы, который освещал жизнь наших пращуров по меньшей мере три предшествующих тысячелетия. Говорю, не могу утверждать, поскольку никогда не встречался с Рерихами и не знаю, что они сказали бы в ответ на мой вопрос. Но когда я читаю рассуждения о том, будто Рерих задался целью найти «тот ГИПОТЕТИЧЕСКИЙ источник, из которого когда-то, тысячи лет назад, возникли индийская и славянская культуры», слово «гипотетический», то есть предположительный и вообще маловероятный, вынуждает меня ещё и ещё раз зримо воспроизводить в памяти и сравнивать важнейшие тексты раннесанскритских летописей браминов и наших древнейших дохристианских (те и другие вернее было бы назвать сводами мировоззренческих понятий) и, несмотря на постепенно изменявшуюся у браминов графику письменности, я не вижу разницы в философии смысловой символики и не нахожу существенных отличий в системе мышления и в самом содержании большинства понятий. Источник определённо один, тот, на который указывают сами брамины: «Отцы наши пришли из Зелёного Края, от горы Ирийской, где семь рек, одолев с севера великую браму гор этих». Ясно, что Зелёный Край, где семь рек, – Семиречье, лишь в 6 веке н.э. занятое кочевыми тюркскими народами, образовавшими на территории теперешнего Казахстана свой Восточный каганат, а гора Ирийская, то есть благодатная для жизни, где много воды и растительности, – скорее всего Заилийский Алатау. И в этом нет ничего удивительного, если учесть, что памятники слов'янской культуры археологи находят теперь на Алтае и берегах Енисея, да и держава Аттилы, как мы помним, простиралась от Енисея до Лабы (Эльбы). О том же, что Аттила был слов'янином, убедительно свидетельствует Приск Панийский.

Затем я сравниваю свои познания, полученные от моих русских Учителей на Памире, с тем, что вобрали в себя книги «Живой этики», созданные в Гималаях, анализирую жизнь Рериха, озаренную подвижнической любовью к Родине, и у меня пропадают всякие сомнения относительно того, что только осознанное, с глубоким пониманием взятой на себя миссии, стремление вернуть Отечеству изначальный свет его Разума привело Николая Константиновича и Елену Ивановну в Гималаи, а вовсе не романтические мечтания найти нечто гипотетическое. Они твердо знали, где и что конкретно должны найти, когда преодолевали все опасности на пути через громадную, озверевшую в пожарищах гражданской войны страну, безводные каменистые пустыни и горы. Нет, от революции они не уходили, наоборот, именно ради революции совершали свой подвиг, ибо неколебимо верили: «Эволюция мира складывается из революций и взрывов материи. Каждая революция имеет поступательное движение вверх. Каждый взрыв в конструкции своей действует спирально. Поэтому и каждая революция в своей природе подвержена законам спирали. Потому правы те, кто заботится о движении завоеваний революции».

Как невозможно приостановить эволюцию мира, так невозможно предотвратить ту или иную социальную революцию:

«Оглянемся на страницы истории. Пришло время освобождения мысли, и запылали костры, но мысль потекла. Пришло время народоправства, и загремели расстрелы, но воспряли народы. Пришло время развития техники – ужаснулись стародумы, но двинулись машины, пульсируя с темпом эволюции. Теперь пришло время психической энергии. Все инквизиторы, реакционеры и невежды могут ужасаться, но возможность новых достижений человечества созрела во всех неисчислимых возможностях мощи. Инквизиторы и реакционеры могут строить тюрьмы и сумасшедшие дома, которые пригодятся для них же, в виде рабочих колоний. Но созревшую ступень эволюции отодвинуть нельзя...»

Читая слова Рериха, я отчетливо слышу голос моего Учителя старца Зорана, ибо о многом он говорил почти так же:

«Может ли быть потоп, смывающий целые области? Может ли быть землетрясение, разрушающее целые страны? Может ли быть вихрь, сметающий города? Может ли быть падение громадных метеоров? Всё может быть, и скорость качания маятника может увеличиться. А имеет ли значение качество человеческой мысли? Кто хотел бы получить ответ на этот вопрос, пусть подумает о сущности вещей. Она очень близка по своим свойствам к мысли, и много мыслей устремлено из разных миров...