ПВТ. Лут
Шрифт:
Зверь тоже пошел медленно, плавно огибая острые частоколы колонн. Как он ориентировался, с глазами в вечной темноте, Выпь оставалось только догадываться. Сам парень приспособился идти следом, той же счастливой дорожкой.
Они почти дошли — крутой аркой обозначился выход — когда вдруг бесшумно сорвался сталактит.
Зверь осекся в шаге, резко свернул, налетев боком на еще одну хрусткую глыбу, и вместо того чтобы кинуться к выходу, обернулся на Второго. Очнувшийся Выпь подлетел, хлопнул скотину по крупу — беги!
И сам сорвался следом.
Им
И споткнулся.
Пол кинулся в лицо, а затем так же стремительно исчез, когда Выпь прихватили за шиворот и буквально швырнули к выходу. Выпь кувыркнулся, проехавшись по полированному камню, и вылетел из пещеры.
Поднялся на четвереньки, оглушенно встряхивая головой.
Рядом завозилось, отряхиваясь, его спутниковое чудовище. Изогнулось, вывернулось вдруг под странным углом, и вылезло из сбитой черной шкуры.
— Мы выбрались, — хрипло сообщил Выпь, от удивления не сразу сообразив, что голос к нему вернулся, будто Грета им уже наигралась.
Юга криво оскалился.
***
— А я тебя сразу признал, — первым заговорил облюдок.
Он разбирал свои невозможные волосы, и голос его непривычно подрагивал. Как и пальцы.
— А я тебя нет, — глухо, с виной, сознался Выпь.
— Ничего. Выяснилось же.
Помолчали. Впереди был Король и от того, как пройдут переговоры, зависела их будущность. Второй не думал, что добрый малый вроде Волохи отступит от намеченной цели лишь потому, что им не открыли дверь.
Такие парни выбивали замки или вламывались через окна.
Таких отказ только раззадоривал.
— Как думаешь, кем она была, Грета, прежде? Королевой Короля?
— Сокровищем. Драгоценностями. Рухлядью. Ничем и всем.
Выпь сел рядом с облюдком. Взглядом проследил новую длинную царапину на смуглом лице — отголосок ножа.
— Прости. — Выдавил, пожимаясь от стыда. — Мне правда, очень жаль. Но как ты узнал меня?
Третий усмехнулся, пряча глаза.
— Да знаешь, по запаху. Ты так пахнешь особенно... как-то сухой землей, полынью. Солнцем.
Выпь сглотнул:
— А ты патокой. Жженой карамелью со специями и как будто немного яблоками.
— Ну, отлично, теперь я жрать хочу. — Юга ненатурально хохотнул, откинул голову. — Согласился бы даже на Медянину бурду. Слушай, мне Буланко врал, что медянка это такая змейка, как думаешь, правда или нет?
Второй не ответил. Продолжал смотреть на него. Сквозь него.
— Да, — сглотнув, через зубы усмехнулся Третий.— Вот такой я, если вывернуть наизнанку. Лаброс.
Выпь молчал, и Юга прикусил язык, чтобы не закричать.
— Нам пора к Королю, — сказал Выпь, решив что-то в своей лохматой голове, — Волоха не будет ждать долго.
Глава 9
9.
—
Лин застал ее врасплох. Юная корабелла села на продавленной койке, стряхивая с бледных ресниц белый, липкий сон. Они с Первым были одни в крохотной камере изолятора с прозрачными стенами.
— Что? — переспросила после долгого оцепенелого, взаимного молчания.
— Обращаться, в транспортную форму умеешь кидаться? — он волновался, оттого мешал родную речь и скороговорный сурдо Лута.
Серебрянка выдохнула, окончательно проснувшись. Развернула ноющие плечи. Она все поняла, сопоставив одетого по-дорожному бледного Первого, отсутствие надлежащей охраны, и третью стражу ночи по отсчету Башни.
Они бежали. Уходили.
Сильно застучало в висках.
Она еще не перекидывалась в открытом Луте.
— Умею, — просипела, горло ее было как сухая терка.
— И ты хочешь уйти?
— Хочу. Но...
— Третьего в Башне нет. Сбежал. Я точно знаю.
Как и мы — сбежим.
Юноша схватил корабеллу за руку.
Его пальцы оказались холодными и сильными, он уверенно тащил Серебрянку за собой, по скудно освещенным лабиринтам коридоров лукаво молчащей Башни. Сколько раз они свернули? Корабелла была выше этого белого мальчика, в несколько раз сильнее, но теперь чувствовала себя растерянной маленькой девочкой при старшем брате.
Да, о братьях...
— Гаер будет в ярости, — предупредила, когда Лин прижал к овальной мембране-панели узкую ладонь.
Тонкая пленка прогнулась под давлением кисти, признала право на доступ, ответно кольнула холодом.
Белый на справедливое замечание лишь дернул плечом. Можно подумать, он не знал огненных повадок названного брата.
Плотно сомкнутые челюсти дверей раскрылись, беглецов приветственно, на выдохе, окатил — будто сухими духами — ветер Лута. Корабелла сделала шаг вперед и вздрогнула. Оловянный вывел их к стартовой площадке Башни, взлетному полю, огромному гулкому помещению о восьми углах, теперь совершенно пустому. Пол, ледяной даже для Серебрянки, был искромсан ртами овальных полыней в Лут. Выстланные тремя слоями силовой защиты, слепые глазницы живого пространства.
Почему так тихо, подумала Серебрянка. Почему Башня молчит? Быть того не может, что мальчику, пусть даже Первому, удалось обмануть Пал.
И зачем бы ему?
— Зачем тебе бежать? — спросила, отодвинувшись от Первого.
Она доверяла ему, но совершенно не понимала. Несмотря на трехсмысленное положение в Башне, Лина любили все. Особенно сам арматор, буквально — в зубах таскал. От чего бы ему скрываться? Для чего? Для кого? Лин нетерпеливо вздохнул, опустил глаза, провел ладонью по собранным в тугой хвост гладким волосам. Серебрянка помнила из колодца общей памяти корабелл — Оловянные всегда стриглись коротко. Кто-то сделал для этого мальчика странное исключение.