ПВТ. Сиаль
Шрифт:
Зажмурился.
С досадой прикусил губу:
— Шуганый он какой-то, весь образами забитый, мне и надо всего-то один вычленить... Ну, а если так испробовать, — приник к Дому спиной, коснулся — с опаской — стены затылком.
Выпь вздрогнул. Почудилось, что не ветром случайным, сами по себе зашевелились волосы, влились в бок Дома...
— Есть! — прошептал Юга, рванулся прочь от стены и кинулся вниз по улице.
Пастух, не спрашивая, спешил следом. Юга бросался от Дома к Дому, одни еле мазал пальцами, к другим
— Мертвый камень... Понаставили тут...
Взгляд у него сделался неподвижным, глухим.
На каком-то перекрестке замялся, затоптался, потом рванул в арку, образованную слившимися, лезущими друг на друга Домами. Уличных огней здесь почти не было, зато был какой-то желтый мужичок в хорошей, нарядной даже одеже, при виде резвых парней вжавшийся в бок мертвого Дома.
Юга без предупреждений и объяснений зарядил мужику в нос, схватил за грудки:
— Девчонка где?! Что с ней сотворил, урод?!
— А-а-а-ы...— человек был бел как в-тени-толкай, стучал зубами и поскуливал, заливая кровью свою рубаху и руки разъяренного парня.
— Да что же это! — Юга нетерпеливо отбросил мужика на стену. — Где она?!
— Т-туда...
— Юга, — тихо окликнул Выпь.
— Что?!
— Сюда подойди.
Юга прижег человека взглядом, нетерпеливо развернулся к пастуху.
— Нашел что?
— Смотри, — Выпь поднялся с корточек, держа пальцами что-то светлое, просторное, будто второпях сорванное платье.
Юга, недоуменно вскинув брови, дотронулся, подергал.
Задумался.
— Ах ты... ! Вот ...!
— Шкуру скинула. Этот ее схватил. Она испугалась и...
— Облинялась. Слиняла. Как-то так. Эй, тварь! — Юга вновь припер незадачливого татя к стене. — Ты что, надругаться над девчонкой мыслил, а?
— Н-нет, н-нет! Я только глянуть хотел, только посмотреть. Я ей М-море показал, обратно п-провожал, она сама...
— Сама?! Хреногрыз сраный! Глянуть хотел?! На, подавись! — Юга широким жестом запихал ему в пасть добрый кус скинутой шкуры.
Выпь не вмешивался.
***
— Куда рванула, а? Она же как угодно выглядеть может, она же вообще, может статься, не человек вовсе, — подменыш озирался по сторонам, идеально сливаясь с темнотой.
По таким улицам праздно не гуляли, парни были единственными прохожими этих закоулков.
— Не человек — то существо, что детей по темноте хватает. — Рассудительно молвил пастух. — А Серебрянка просто маленькая. Ей страшно, наверное.
— Серебрянка-а-а!
Зов заметался под сводом арки, шугнул кого-то. Парни напряженно вслушивались.
— Ай, в темноте шариться! Не видно же ничего, хоть бы какой свет!
— Так достаточно, красавчик? — перед ошеломленным Юга тонко вспыхнул фонарь, обрисовывая скалозубую человечью морду.
— Что за ...! — Юга отшатнулся,
— Юга? — Выпь развернулся на короткий вскрик и возню, приметил пых света и, не успев сообразить, что к чему, рухнул навзничь, словив по голове.
В себя пришел скоро — башка у пастуха оказалось полезно-крепкой.
Тошнило, дышать моглось с трудом, а затылок ощущался валуном, полным тупой, неповоротливой боли. Приветил его низкий, мягкий как масло, голос:
— А, вот и прочухался. Молодец, парень, мы уж думали тебя водой отливать.
Выпь открыл глаза —чахлый свет показался ему Пологом в зеницу ока.
— Что, трещит голова-то? — почти сочувственно осведомился некто. — Эй, со вторым как?
— Жив-здоров, еще и кусается, облюдок, — ответили весело.
— И славно, и очень даже хорошо. Ну-ка, парень, глянь на меня. Да глянь, не журись.
Его взяли за лицо, крепко нажали пальцами, раздвинули челюсти.
— Та-а-ак, зубки у нас хорошие. Просто замечательные.
Оттянули веки, изучили уши, затем, безо всякого стеснения, подробно прошлись руками по телу.
Выпь все молчал. Зрение, наконец, прояснилось, и он рассмотрел и тесную, сбитую в одну кучу, комнатку, и низкий потолок, и старый огонь, рассаженный по круглым нечистым лампам.
Окон в комнате не было. Были люди — один, с яркими глазами и гладкими речами, изучал его как породистого тахи; двое перекидывались в фишки на куче тряпья; четвертый караулил Юга.
Чернокосый встретил его взгляд. Рот у парня оказался закрыт кляпом, как глухим намордником, руки круто стянуты за спиной.
Ну да, верно, Юга мастер был сквернословить, да и незваные пальцы отхватить мог запросто.
Облюдок, что с него взять.
И чего от него ждать?
— Чего вам надо? — спросил Выпь.
Покончивший с осмотром человек как раз возился у рукомойника. Глянул через плечо, улыбнулся мягко.
— Да ничего особенного, парень. Хорошо работу сработать, дарцы получить, семью накормить, вот и вся недолга. А ты что думал, убийцы мы разбойные? Головохваты, всего-навсего. Живой рынок, слыхал небось?
— Что вы с нами сделаете?
— А это уже не от нас зависит, — мужчина отерся висевшим подле умывальной чаши полотенцем, — я, конечно, рекомендации напишу, а уж куда вас определят... Но, если интересно, могу предположить-поведать. Хм, основываясь на опыте работы, так сказать. Ты вот парень молодой, крепкий, выносливый, явно к труду привычный — так тебя, скорее, или колодцы рыть отправят, или граду латать, или дороги чинить. Хотя могут и в Дом взять, на грязную работу. А вот спутник твой другого склада, его на грубые работы гнать — себе в разорение. Или услужником возьмут ближним, или в шлюшатник определят, красота — она сила.