Пьяная Россия
Шрифт:
Говорят, будто жесткое тюремное заключение коснется и эмигрантов из России проживающих на территории США, а беженцев, америкосы будут отлавливать и сажать на электрический стул, как отъявленных преступников.
Говорят, будто русский народ своей алчностью до квадратных метров, когда родных людей закатывают в могилы; отсутствием помощи попавшему в беду человеку, когда помощь лишь на словах; своим стремлением к внешней показухе, когда квартира, дом, машина, денег целый мешок, а душа прогнила
Говорят, будто и Сатана помогать русским не желает, уводя из России талантливых и нужных ему людей в свой мир…
Говорят, будто русских много уже собралось в Австралии и азиатских странах, где эхо войны если и отзовется, то разве что волнами цунами, но так ли это, кто знает…
Невнимательный
– Ты меня неправильно поняла! – начал он, едва провел ее в свой кабинет.
– Просвети! – потребовала она и демонстративно уселась на стул.
Он метнулся к своему месту, как к спасению. Загородившись письменным столом с кучей разных деловущих бумаг, обрел спокойствие. Выдохнул, вдохнул, окончательно успокаиваясь, пробежался пальцами по клавиатуре компьютера и, войдя в привычный образ руководителя, без пяти минут депутата Областной Думы уверенно и важно произнес:
– Обсуждению этот вопрос более не подлежит! Я предлагал тебе на рассмотрение один вариант, и ты согласилась!
– Речь ни о чем! – презрительно фыркнула она.
Не сбиваясь с темпа, он непримиримо мотнул головой:
– Две наши встречи прошли в дружеской обстановке, с полным согласием с обеих сторон. Но далее возникло недопонимание и из-за несогласованности действий, следующая встреча была сорвана.
Она состроила гримасу отвращения.
Он продолжил, с возмущением глядя на нее:
– Встреча была сорвана, а могла бы состояться!
– Я тебе не проститутка! – резко оборвала она его и встала. – Научись вначале нормально разговаривать, научись понимать, что допустимо, а что вообще неприемлемо!
Передразнила она его, и еще раз состроив гримасу отвращения, горделиво удалилась.
– Ну и ладно! – разом теряя маску важного человека, пробормотал он. – На мой век баб хватит!
И принялся лихорадочно рыться в записной книжке. Нашел. Набрал номер телефона на казенном телефонном аппарате, свой, престижный телефончик надежно лежал в кармане пиджака, чего деньги зря тратить?
– Привет! – преувеличенно бодро прокричал он в трубку. – Как жизнь, как дела?
И растерялся:
– Как, кто говорит? Как, не узнаешь? Я это говорю! Я!
Вкладывая в это самое «я» такое недоумение, что сразу стало ясно, такой человек никогда не называет
Бросил трубку, секунд десять прослушав рассерженные вопли узнавшей его женщины:
– Дура! – зло забарабанил пальцами по столу. – Подумаешь, год не объявлялся, что с того?
И скорчил насмешливую рожу:
– У меня своя жизнь! Я не обязана ждать тебя, как с фронта!
Передразнил он. Нашел другой номер телефона и опять выкрикнул преувеличенно бодрое приветствие в трубку, но там, узнав, кто звонит, немедленно отключились.
Повторения следовали одно за другим, пока он, вконец, не рассердился:
– Все бабы – стервы! – подвел итог собственным усилиям и закурил, усталый.
Постепенно слетел внешний лоск, обозначились ранние морщины и проплешина на голове, которую он изредка ощупывал пальцами.
И тут, раздался звонок телефона.
Он приободрился, явно рассчитывая, что хоть одна баба да опомнилась. Но из трубки понеслось невообразимое:
– Папа, папочка, у тебя внук родился!
– Доча? – растерялся он, моргая.
– Внук! – подтвердила дочь и рассмеялась. – Ты приезжай, я тебе Алешку в окно покажу!
– Алешка? – терялся он, начиная дрожать и плакать, но через мгновение воодушевился:
– Я сейчас, роднуся моя, приеду!
И понесся к двери, искренне удивляясь, что ни разу после свадьбы дочери ее не навестил, не видел беременную, не знал…
– Алешка! – бормотал он, сраженный новостью наповал, и прыгнул за руль своей иномарки.
И только возле роддома обнаружив бывшую жену с пакетом фруктов и зятя с букетом цветов, сообразил, что опять проявил невнимание, которое прямо-таки срослось с его натурой и прикатил к дочери с пустыми руками.
Но дочь простила. Улыбаясь, она с гордостью демонстрировала туго запеленутого малыша и кричала в открытую форточку:
– На тебя похож, папа!
– Да, не дай бог! – суеверно сплюнула бывшая жена и перекрестилась. – Это только во младенчестве, а дальше нормальным человеком будет!
Обнадежила она счастливую дочь.
Зять всепрощающе пожал ему руку, без ехидства обозвав дедушкой.
И он побрел к своей иномарке, сутулясь, задумавшись о новом статусе вроде как неподходящем для его внутреннего мироощущения, где он по-прежнему ощущал себя этаким юношей.
На деле же, на деле кризис среднего возраста настиг его почти в семьдесят лет.
– Несправедливо, – пробормотал он, заводя машину и следуя в магазин игрушек. – Нехорошо все же, если и Алешка проживет на свете без моего внимания и подарков…