Пьяная жизнь
Шрифт:
двигаться вдоль берега, правой ногой ступая в воду. Расчет мой
понятен: даже если прийдется обойти вокруг пруда, объязательно
наткнусь на своих.
Вначале услышал оправдывающийся, негромкий голос:
– Мы ж договарювалысь, если нэ зможэм тягнуть, кыдаем
и тыхо выходым на бэрэг. Мы покынулы и пишлы до бэрэга.
Можэ вин нэ поняв? Но если б топывся, то крычав бы…
– Шо, сукы, ужэ зибралысь пыть за упокой утопленика?! -
ехидно
– О, та цеж наче вин! Дмытровыч, цэ ты? А ну включить
фары! Дэж ты був?! Мы думалы шо ты втопывся! - радостно
завопили невидимые собутыльники.
Включили фары «пирожка», на котором приехали,
набившись в будку. Под стрэссом, наплевав на маскировку,
разожгли костер, сварили уху из нескольких рыбешек, случаймо
попавших в сеть-«путанку», выпили много водки. Я, видимо от
пережитого, совершенно не опьянел.
Вторая история произошла в последний день перед
пленумом райкома партии.
Старые «орговики» знают, как важны для докладчика –
секретаря райкома, свеженькие, вчерашние, «жареные» факты из
жизни парторганизаций. Доклад ведь верстался нами,
инструкторами, заворгом долго, порой месяцами. Бывало, что
герои первого варианта уходили в мир иной, не дождавшись
похвалы или хулы. Поэтому необходимо было показать, что
райком все видит и знает, оперативно реагирует и направляет. Да,
позарез нужен был самый свежий материал.
«Рабы» (так «уважительно» величал инструкторов один из
секретарей райкома) мгновенно став помесью опричника и
Валерий Варзацкий
Шерлока Холмса выдвинулись «на передовую» - в свои зоны. Я
поехал в Мостовое на «газике» райкома комсомола. За водителя
был сам первый комсомольский секретарь.
На свою беду, очень быстро управился с заданием. До
вечера была уйма времени. Решили заехать к знакомым
секретаря. Хлопцы крепкие, настойчивые угощали с украинской
неторопливостью
и
неопровергаемой
убедительностью.
Последнее воспоминание той пьянки – где-то в поле, под. полной
Луной, возле «газика» пью «из горла». Бутылку запрокинул, но
самогонка в рот не потекла. Подсветили спичкой – в бутылке
мышь.
Пришел в себя на лестничном пролете. Больно давило
между ребрами. Сел. Руки, брюки, рубашка – в крови. Левый глаз
заплыл, приоткрыл с помощью пальцев. Первое, что ударило в
голову: «Я в Одессе?!». Затем, присмотревшись, понял, что это не
многоэтажка,
упирались в такую же бетонную площадку, на которую выходила
оббитая кожей дверь. Выше двери был потолок: «Значит всего
два этажа. На весь второй только одна квартира. Черт возьми! Я
был тут когда-то! Вон, внизу, знакомый вход, справа от
лестницы…». Причиняя боль, змеиным клубком зашевелились
под. черепом мысли.
Пытаясь встать на ноги, неглядя уперся ладонью в то, что
давило под ребра. Круглое, упругое заскрипело и мозг в доли
секунды воспроизвел цепочку сюжетов из прошлого: «Пружина –
Старый диван без спинки – Аптека – Валентин – Боярышник».
На том продавленном диване, много лет назад, я с другом
Вовкой Диденком по кличке «Грузин», сидели в ожиданки
хозяина квартиры на втором этаже, аптекаря Валентина. Он был
ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ
не местный, приехал по направлению с молодой женой и ему
дали ведомственное жилье в помещении аптеки. Мы моложе его,
но разве это препятствие для любителей спиртовой настойки из
боярышника? Тем более, что компанейская натура аптекаря
требовала постоянных слушателей. Дальше – дело техники.
В рабочее время заходили к нему. Валентин открывал
дверь, ведущую на второй этаж, где была его квартира,
заговорщицким кивком указывал на диван. Мы – вверх. Он, для
конспирации, по рабочим местам подчиненных, с заходом на
склад и быстрым возвращением к нам уже с боярышником,
сияющий в предвкушении телесного и духовного наслаждения.
Сейчас я долго перевожу на слова то, что мелькнуло
калейдоскопом живих картинок памяти в никем и никогда не
измеримый,
индивидуальный
для
каждого
человека,
непредставимо малый отрезок времени.
Нет, пьянка не только несколько раз круто разворачивала
мою жизнь в худшую сторону. Все-таки, пусть изредка, но везло.
То, что я быстро сориентировался где нахожусь, было одним из
таких «изредка».
…Дверь в квартиру открылась. На бетонную площадку
вышла беременная женщина в ночной сорочке, с помойным
ведром в руке. Зевнула, заслонилась ладонью от лучей солнца,
бьющих ей прямо в глаза, сквозь огромное окно под потолком,
высоко за моей спиной. Естественно, невольно опустила глаза
ниже и увидела нечто ужасное на диване.
Хорошо, что у неё было здоровое сердце (мое везение!).