Пять Дней Стражей
Шрифт:
— Не знал, что вы столь циничны, — попенял мне Девис. — Но вы на диво прозорливы, пифия моя. Умер Радаван Лаграж. Отравлен на пиру.
На меня словно ушат ледяной воды вылили. Я тут же вылезла из-под одеяла, испуганно разглядывая герцога одетого в расшитый серебром зеленый камзол.
— Как такое могло случиться?
— Одевайтесь, милена. Мирна вам поможет и в мой кабинет. Разговор будет долгим, — герцог оторвал взгляд от обнаженных плеч, оголившихся из-за сползших бретелей сорочки, и вышел.
Через десять минут я уже стояла перед герцогом, одетая в графитовый, почти черный
Я неторопливо делала глоток за глотком, размышляя, какую игру затеял Девис, озадачиваясь собственным местом в этой игре. Маска, закрывающая глаза и переносицу, была из тех, что среагировала на меня в последнее посещение мастерской Масочника, но показалась тесной и жаркой. В раздумьях я так глубоко ушла в себя, что не обращала на неудобство внимание.
Для чего я Девису? Зачем он вырвал меня из родного мира? Уж точно не для установления личности убийцы.
На ум приходила послушная девочка-марионетка, которая в конце укажет на нужного для интриг Девиса человека, обвинив несчастного в убийстве. Останусь ли живой, когда все закончится? Вернусь ли на Землю?
Удержав вздох, накинулась на аппетитно пахнущие тосты и бутерброды.
Тоска о доме накатывала все реже, мысли о родных и друзьях вытеснили настоящие переживания. И я с удивлением поняла, что не особо за кем-то скучаю. Потеря оказалась не такой значительной, как казалась прежде. Да по большому счету и потерей не ощущалась.
Размышляя об этом, не замечала, что в упор рассматриваю мужчину, пока не поймала на себе его ответный вопрошающий взгляд. Отогнав мысли о превратностях своей судьбы, сосредоточилась на смерти Радавана. Не верилось, что пышущий здоровьем молодой и любящий жизнь мужчина умер от несварения желудка. Ему явно помогли. Убийца вновь сделал ход, упреждая меня. Неужели маркиз Лаграж непозволительно расслабился за год после катастрофы и поплатился за свою беспечность. Он же Страж, служащий отдела внутренней безопасности, как никто другой должен был понимать, что следующего удара долго ждать не придется. Особенно в проклятое Пятидневье. Или он боялся первого и пятого дней, решив, что в остальные ему ничего смертельного не грозит?
— Милн Девис, смерть от некачественной пищи или обжорства преследуется по закону во Второй День?
— Все что связанно с пищей не преследуется. Но нужно еще доказать, что Радаван скончался от некачественной еды или задохнулся, подавившись. Некроманты уже работают. К сожалению, потеряв милна Бизариса, теперь имеем только слабых посредственных специалистов. Все же сильная магия смерти передается исключительно в роду Зарат.
Герцог как-то упомянул, что обычные вскрытия в Зарат не проводят. Хирургические инструменты исключительно для сбора улик с ран, царапин, из-под ногтей. Практикуются магические ритуалы, определяющие вид отравляющего
— А как же незаконнорожденные отпрыски Зарат? Наверняка есть такие, — вдруг пришло на ум, что, возможно, мы не там ищем.
Девис оторвался от срочных бумаг, где желтым цветом помечал целые строчки. Он молчал полминуты, не уверенный, что услышал то, что услышал.
— Любая магия, в том числе и магия смерти остается сильной, если не разбавляется плебейской кровью. Мужчины Зарат знают это и следят за собой, — герцог выбрал не реагировать на мой скептический хмык. — Но если все же такое случиться, и ребенок увидит свет, ему запечатывают магию.
— А как же милн Бизарис?
— Милн Бизарис, работавший в морге, выходец из южных земель и никакого отношения к клану Зарат не имеет.
— Почему мне не запечатали магию?
— Вы здесь не задержитесь надолго. А в вашем мире источник уснет сам собой. К тому же процедура запечатывания довольно болезненная. И сил от запечатывающего мага требует немало.
Мне послышалась фальшь в голосе герцога. Он явно недоговаривал, приберегая мой магический потенциал для каких-то своих целей. Или я все придумываю? Вижу то, чего нет?
— С теми, кто рожден в законном браке все иначе, — пытаясь скрыть иронию, произнесла я. — Это могло показаться кому-то несправедливым. Чем не мотив для убийства? Мы как-то упустили, что мотив может быть не власть, не месть, а зависть.
Девис нервно пробарабанил какую-то мелодию по столу, выказывая крайнюю степень раздражения моей назойливостью.
— Девочки передают магический потенциал детям. Их магию не пробуждают и не обучают. Исключение наследницы рода, как Тирэль. А мальчики при необходимости проходят обряд пробуждения магии. С благословения Триединого, — пустился в объяснения брюнет, ровняя листы. — Герцог Лаграж сегодня поутру сочетался браком с молоденькой баронессой Бирли. Ему нужен новый наследник. Иначе его ветвь теряет право наследовать престол. И это несмотря на внебрачного внука.
Герцог презрительно скривил губы, явно осуждая старика Лагража за скоропалительный брак.
— Законы так строги к детям?
— Дело не в законах, — герцог откинулся на спинку кресла. — Бастарды не могут пройти инициацию. Триединый в девяносто девяти случаях из ста не благословляет. Он не одобрил внебрачного сына маркиза Лагража. И тому запечатали магию. А потенциал был неплох.
— Что вы, милн, думаете о версии с чьим-то небрачным сыном, у которого взыграли амбиции? — не унималась я.
Зачем я настаивала на новой версии и сама не понимала. На ум приходил один ответ. Мне не хотелось найти доказательства причастности Девиса к убийствам. С какого-то момента его непогрешимость, принципиальность, чистая совесть и руки мне казались более важными, чем имя истинного убийцы. Императоры мертвы, им не помочь, а Девису еще жить. Оба императора не были святыми, и у герцога наверняка имелась веская причина устранить обоих. О мотивах своих желаний старалась не думать.
— Вы книжек начитались, Юлия, — фыркнул и вернулся к работе герцог, давая понять, что разговор окончен.