Пять к двенадцати

Купер Эдмунд

– Переключись, - сказал Безымянный.
– Ерунду городишь. Трахать они тебя хотели. Дайон оглядел жиганов.

– Поскольку я состою при даме, парни, - сказал он, - деньги у меня водятся в избытке. Делайте выводы. Что это будет - свободный стиль, каратэ, кун-фу или лёвенбрау для всех, кто захочет упиться до смерти?

– Говорит как жиган, - сказал парень, грезивший о стерилизации доминант.
– Пять лёвенбрау, Безымянный. Это лучшее, что можно услышать в Земле Обетованной.

Дайон опустошил свой стакан и кивнул. На

стойке появились пять чистых стаканов, бутылки зашипели, и на время трое жиганов сделались кровными братьями.

– Джентльмены, - сказал Дайон, поднимая второй стакан.
– Я представляю собой мужчину эпохи Возрождения.

– Мужчину эпохи Возрождения, - повторила троица в унисон.

– И вы знаете, что можете сделать с ним, - продолжал Дайон, поставив стакан.
– Потому что, Дорогие друзья по выпивке, вы и я - шакалы. Мы злоупотребили оказанным нам гостеприимством. Мы трусы из трусов. Мы последние отбросы человечества. Потому что доминанты что-то могут, а мы нет.

– Выпьем за это, - сказал Безымянный с энтузиазмом.

Дайон посмотрел на него:

– Как, черт побери, тебя зовут?

Безымянный секунду или две поскреб затылок.

– Джеймс Фламинго Бонд, - ответил он.
– А как, черт побери, зовут тебя?

5

Чем больше бутылок лёвенбрау было выпито, тем прочнее становилось кровное братство. Три жигана - худосочные, бледные как смерть создания, выглядевшие так, будто их отлили из одинакового пластика, - назывались Пандо, Гарвил и Тибор. Ни один из них не занимался полезным трудом. Они жили уборкой мусора, мелким воровством и проституцией. Но, несмотря на то что Дайон пал так низко, что стал сквайром, они великодушно его простили. Деньги не пахнут.

– Все, что нам нужно, - сказал Пандо, взяв свою долю выпивки, - это всего лишь один сумасшедший, но гениальный индивид мужского пола. Один-единственный жиган, чуть-чуть рубящий в науке.

– Все гении - это доминанты, - запротестовал Тибор.
– Сам знаешь, наука только для баб. Нет больших титек - нет большого IQ.

Пандо рыгнул.

– Да не динозавры же мы все, в самом деле, - запротестовал он. Где-то среди нас должен скрываться гений, даже если он всего лишь дворецкий и имеет дело только с бутылками пива и соломинками для коктейля.

– Предположим, чисто теоретически, он у нас есть, что тогда?
– спросил Гарвил.
– Один-единственный гений - это еще не все жиганы.

– Nein, non, нет! Один-единственный гений создаст антидоминантный вирус, стрептококтейль, который уничтожит их бесплодие. И вирус и его изготовитель, конечно, должны быть полностью под нашим контролем. Потом мы запустим эту штуку во все резервуары питьевой воды и спокойно станем смотреть, как доминанты начнут делаться похожими на надутые баллоны, желательно с максимальными для них мучениями.

– Это все мечты, - сказал Дайон раздраженно, - извечные мифы невежественных людей. Что, Стоупс побери,

вы будете делать с миром, преподнесенным вам на серебряном блюдечке? Доминанты останутся навсегда, если их низвержение будет зависеть от трутней-жиганов, толкающихся в миллионах пивных баров. Нам не нужны вирусы, бомбы или дубинки. Единственное, что нам нужно, - это настоящие мужчины. Поднимитесь, жиганы! Распрямитесь, станьте на три фута выше, чтобы я мог сосчитать вас.

Последовало недолгое молчание. Наконец до Пандо дошло, что его, похоже, оскорбили.

– Что с тобой, сквайр?
– усмехнулся он.
– Какая замечательная речь из уст наемного трахалыцика! Залезь на лестницу и посчитай сам себя.

– Джентльмены, - сказал Дайон терпеливо, - я только хотел сказать, что шакал не может сражаться против львицы. Если бы нашлось достаточное количество настоящих мужчин, доминанты падали бы рядами. Ergo [Следовательно (лат)], подумайте еще раз.

– Дважды верно, - торжественно согласился Гарвил. Затем, вспомнив о верности своим приятелям, он добавил: - Но все же ты слегка нас обидел.

– О, дорогие и любимые друзья, - сказал Безымянный, неожиданно со слезами на глазах пробудившись от спячки.
– Я пью за вселенское братство мужчин... О Боже, военная команда.

Дайон и трое жиганов проследили за направлением его взгляда.

Семеро здоровенных и хорошо развитых доминант как раз в этот момент входили в бар. Одеты они были небрежно и довольно грязно. На головах троих из них сидели побитые фибергласовые шлемы.

– Ирландские морские коровы, - зашипел Безымянный, - эти большие суки уже приходили сюда на прошлой неделе. Побили мебели на пять сотен львов, но заплатили сразу же и наличными. Ведите себя тихо, жиганы. Этих разгоряченных телок не интересует, как возвести ноль в куб.

– Газ?
– спросил Дайон, с интересом разглядывая доминант.
– Нефть? Минералы?

– Нет. Подводные отели и все такое прочее. Они говорили мне, что многие доминанты любят, валяясь в постелях со своими одухотворенными сквайрами, пялиться сквозь углеродистое стекло на шаловливых рыбешек.

Доминанты с шумом расположились вокруг стола в одной из уединенных полуниш. Очевидно, они где-то уже успели изрядно набраться, так как их движения были гораздо резче, а слова громче, чем надо.

Одна из них - высокая и мускулистая брюнетка - стала стучать кулаком по столу:

– Вино! Вина! Дю в'эн! В'инью!

– К вашим услугам, дорогие доминанты.
– Безымянный профессионально перемахнул через стойку бара и подошел к ним, чтобы принять заказ.

В этот момент одна из доминант отделилась от своей группы и слегка нетвердой походкой стала прохаживаться по бару. Критически оглядев Дайона с компанией, она сказала:

– Один - для одиночества, два - для компании, три и больше - это уже заговор. Что скажете, жиганы? Ночи не нужны инъекции жизни.