Пять новелл для принцессы книга 7
Шрифт:
Он встал и протянул руку.
– Пожалуйста, - поманил он.
– Встань тоже.
Эл поднялась. Скоро до нее дошел смысл. Он начал реконструировать сцену.
– Может быть днем?
– спросила она.
– Нет. Мне не нужен свет. Я его помню. В сумерках даже проще.
Он выбрал возвышение, поставил ее туда. Эл послушно исполнила свою роль. Он сначала откинул складки плаща с ее плеч, потом закутал ее в плащ. Эл ждала. Он отошел в сторону, так чтобы оказаться за ее левым плечом.
– Нет. Это я стоял ниже.
Эл повернулась сама, он сбежал
Он помнил мгновения, когда крался по лестнице, а она делала вид, что не заметила его стараний.
Он стоял так долго, потом потер виски.
– Нет. Все смутно. Не так. Платья, наверное, не хватает.
Эл повела полой плаща. Она бросила на него взгляд такой загадочный и вместе с тем строгий.
– Я бы на твоем месте имя бы свое вспомнила. Я не уверена, мой мальчик, что твой способ вспомнить сработает, но так и быть…
Мурашки пошли от головы до пят, когда вместо едва различимой черной фигуры из темноты стало проступать слабое сияние, оно окутало фигуру и уничтожило всю тьму, что покрывала ее, изменив черный цвет на пепельный туман, а потом на платье легкой ткани из трех бледный цветов. На голове блеснул тонкий ободок желтого металла, а во лбу камень. Лицо не изменилось, оно сохранило строгие черты.
Он пошел к ней, как когда-то в галерее. Он остановился примерно на том же расстоянии. Эл повернулась к нему лицом. Далее следовало падение на колено и признание в любви, вместо этого он рухнул на землю.
В голове смешались день и ночь, шорохи и гром, его мучили видения из прошлого, пройденные дороги, дороги, которые путались, образовывали какие-то потоки, вращались, становились звездами, а потом следовало падение. Так повторялось много раз подряд, он кричал и слышал свой собственный крик, но вырваться из бреда не мог.
В очередной раз колесом вращался вокруг него мир, когда его рука зацепилась за чью-то руку. Понемногу вращение прекратилось. Он стоял среди звезд, выше всех высот, на которые бы мог подняться. Его бил озноб, его рука сжимала чью-то руку и то рукопожатие, в ответ, было сильным, эта рука не даст ему упасть с высоты. "Держи", - про себя умолял он. Он осмотрелся и прочел знакомые звездные рисунки. Он мог бы рассказать о каждой звездной тропе, от звезды к звезде, он попытался шагнуть на одну из них, но рука удержала его. Тогда он взглянул на того, кто ему мешал, кто держал так крепко. Плечом к плечу, рядом, стояла Эл. Она раньше казалась ему высокой, но сейчас они были одного роста, она была в сером, без плаща.
– Тебе туда рано, - сказала она.
Он никогда не видел ее лица так близко. Почему он приписывал ей такое величие. Никакого величия в ее лице не было. Добродушный взгляд с хитрецой, сдержанная улыбка.
– Эл, что произошло?
– Хм, видишь ли, Браззавиль, я не могу тебе объяснить. Просто мне поверь. Твое прошлое вернуть нельзя, но твое будущее никто не отменял. И у тебя есть настоящее. Я желала быть настоящим, а не туманной иллюзией. Согласись, мне не идет туманный образ. Потрудись его изменить.
–
– Да-а, - многозначительно протянула она с иронией.
– А потом клялся мне служить. За то и пострадал. Эти звезды - свет, но это свет далекого прошлого. Я желала бы стать твоим прошлым.
Она казалась столь обыкновенной, что он удивился ее словам.
– Служить тебе? Чем?
– Я не могу сказать, что ты имел в виду, когда клялся.
– Я был дерзок?
– Очень.
– Да. Я скорее всего был дерзок. Пусть. Но чем я исполню свой долг перед тобой?
– Нужно говорить не так. Какой долг ты мне вменишь?
– Каким будет мой долг? Что ты мне вменишь?
– Служить смертным. Беречь равновесие в этом мире. Хранить в порядке то, что существует.
– А я смогу? Я - бродяга.
– Ты Браззавиль, сын Браззавиля - хранителя порядка и равновесия.
– Но как же мои слова любви?
– Юношеский бред. Присмотрись повнимательней. Ты пылаешь ко мне любовью?
Он даже засмеялся.
– Нет. Вовсе нет. Ты не похожа на ту, что я люблю.
– Вот видишь, кое-что уже прояснилось. А теперь выбирай.
– Она выпустила его руку, и мир качнулся.
– Эти звезды или дороги?
– Эти звезды и обозначают дороги.
– И по какой из них желаешь пройти?
– Я хочу пройти рядом с тобой. Научи меня, как стать королем, и я исполню вмененный мне долг.
– Хорошие слова. Следуй им. Я не берусь решить твою судьбу. Но я тебе помогу.
Она протянула ему ладонь снова, и он сжал ее.
Он встретился взглядом с Эл, она добродушно улыбалась, но звезд вокруг не было. Дневной свет, облака в небе и пасмурный день.
Он вцепился в ее кисть с такой силой, что побелели пальцы.
Полага, растревоженный непонятным происшествием, смотрел испуганно и одновременно с интересом, все больше на Эл, потому что видел в ней причину.
– И что с ним было?
– спросил он.
– Не знаю, - ответила Эл.
– Не привык к горам, должно быть. Вот что. Тебе сегодня охотиться, а я побуду с ним. Согласен?
– А у меня выбор есть?
– спросил он недовольным тоном и стал собираться на охоту.
Когда Полага ушел, Эл села рядом с молодым человеком, спустив голенища сапог и сложив ноги по-турецки.
– Как ты себя чувствуешь?
– спросила она.
Он осмотрел пространство.
– Легко. Необычно легко. Как будто отдыхал целую вечность. Я слышу много шумов и краски другие.
– Не пугайся, если это состояние повториться. Не пугайся. Время от времени ты будешь снова впадать в него. Ты сам разберешься, как вести себя. Ты даже будешь улавливать момент, когда очередной обморок приблизится.
– С тобой случалось такое?
– Раньше довольно часто. Только было это уже давно. Это признак, что ты не реализуешь силу, которую начал копить. Я считаю твой обморок - хорошим знаком. Вот что. Мы изменим планы и поживем здесь еще какое-то время, пока ты не привыкнешь к новым ощущениям. Назад к людям тебе пока не нужно. А теперь расскажи, что ты видел.