Пять новелл для принцессы книга 7
Шрифт:
– Мы уходим. Пояснений достаточно, - громко заявил он.
Они выбрались наружу беспрепятственно. Там Полага перевел дух и воскликнул:
– Где ты набрался такого ума? В горах? Что она с тобой сотворила? Оу! Ну да. Она же сама призналась. Надо же. А ты им хорошо ответил. Честно признаюсь, даже я готов был назвать тебя королем.
– Знаешь, Полага. Я уже сомневаюсь, что хочу им быть. Слишком самонадеянно. Что я буду делать, если соберется совет из всех народов? Они же перессорятся. И это значит, что я потеряю Мирру.
Из сумерек возникла Эл, Полага от неожиданности отскочил в сторону.
– Предыдущая речь была весьма стройной и, по определению Полаги, убедительной. А вот последней, будем считать, что я не слышала.
Несмотря на укоризненный тон, она выглядела довольной.
– Ты как будто была в ярости, - заметил Полага.
– Ты поверил? Это хорошо. Не тот случай, чтобы приходить в ярость, - ответила она.
– А палка?
– спросил Полага.
– Так. Наглядная демонстрация.
– Вы двое ненормальные. Находиться к вам поблизости - беда, - возмутился Полага, узнав новость, что Эл не злилась, а играла.
– Разве тоя жизнь не стала интересней с тех пор, как ты с нами связался?
– она засмеялась так же как в палатке.
– Не будь ты этой, - Полага опасался произнести, - великой, я бы тебе правду ответил.
– А то я не знаю, о чем ты думаешь, - опять засмеялась Эл.
– Ой!
– вздохнул Полага.
– И на что мы тебе? А? Ты и без нас бы справилась. Старик был прав, почему тебе не стать королевой?
– Я не собираюсь делать за смертных то, что они в состоянии сделать сами, - так же добродушно ответила она.
– Отдыхайте. Я думаю, что они еще обсудят наши слова, но уже без нас.
Полага не мог успокоиться. Он спрятал Браззавиля в палатке, приказал не высовываться, на всякий случай, а сам бродил по лагерю. Ему было странно замечать, что его никто не останавливает, и люди ведут себя приветливо. Настала ночь, и его пригласили к очагу. Он слушал разговоры о сегодняшнем совете. Его время от времени тянуло высказаться о том, как он понимает ситуацию, но он заставлял себя помалкивать. Наконец, разговор зашел о нем. Ему пришлось отвечать на вопросы. А поскольку Полага происходил, как оказалось из дружественного рода, то его стали называть своим.
– А вот считали бы вы меня своим, если бы я пришел один, а не в компании с великой?
– не выдержал Полага, его очень мучили подозрения.
– А ты считаешь себя ее компанией?
– раздался звонкий женский голосок и люди у очага рассмеялись.
– Попроси ты пищи или помощи, мы не прогнали бы тебя. Мы не сочли бы тебя чужим, но не относились бы как к другу, пока ты не проявил бы себя как друг, - ответил ему один из мужчин.
– Ну, я ей не друг. Я даже долгое время не знал, что она великая.
– Да. И они еще называют нас дикарями?
– А кто был первым?
– удивился Полага
– Его звали Радоборт. Он был королем Алмейра.
– Говорят, у него была дочь, только ее похитили. Вот если бы найти ее и жениться на ней, то тогда никто не поспорит, что ее избранник станет королем.
Его поддержали все присутствующие.
Полаге стало неловко за свою неосведомленность. Он попрощался и ушел. Выходит, что все, кроме него с Браззавилем, знали, что Эл такая персона. Не зря она от души хохотала над ними. Ну и дела.
Где-то слышалась возня и шум. В той стороне, где была их палатка. Полага поспешил на шум. Точно. Около их палатки сгрудилась ребятня. Они шуршали как стайка зверьков. Полагу даже не заметили, поскольку все по очереди заглядывали в щелки их палатки и шептали: "Светится, светится".
Полага пропихнулся среди них. Они опять таки не заметили, что он взрослый. Но едва он заглянул в щелку, как вскочил на ноги и стал оттаскивать ребятишек от палатки.
– Прочь отсюда! Что за сборище!
Они с шумом и визгом бросились наутек.
Полага поторопился залезть в палатку. Браззавиль лежал ничком на своей подстилке с закрытыми глазами и сиял, как фонарь. От испуга Полага стал его трясти. Сноп искр от тела молодого человека ударил его, тело онемело, и он рухнул рядом не в состоянии шевельнуться.
Очнулся он не в сумерках. Свет дневной или утренний пробивался сквозь ткань. В голове шумело. Рядом сидела Эл, и изучала его.
– Ох, - простонал Полага, пытаясь повернуться на другой бок.
– Паршиво.
– Новый день, дуреха. Сколько раз я предупреждала, чтобы ты его не трогал. Он мог тебя убить.
– А где он?
– встревожился Полага.
– Его сиятельство принимает подношения. Ночное чудо безоговорочно сделало его почитаемым лицом. Нельзя вас оставить ни на минуту.
– Хм. Не придется доказывать, что он король, - пропыхтел Полага садясь.
– Да уж. Особенность неразвитых умов - это способность видеть предмет для поклонения в том, что непонятно.
– А как надо?
Эл улыбнулась.
– Для шарахнутого силой ты задаешь разумные вопросы. Надо искать объяснения.
– Где?
– В мире, который тебя окружает.
– Тебе тоже есть объяснение?
– А что во мне необъяснимого?
– Ты же великая.
– Ну и что. Вы придаете подобным мне значимость, но ни один из вас не желает сформулировать в своей собственной голове свод понятий относящихся к тем, кого вы зовете великими. Ты же не знаешь, какими качествами обладает великий.
– Нет. Не знаю. Нет таких сводов. Сколько великих столько и качеств.