Пять попыток вспомнить правду
Шрифт:
Ирвен, вернись ко мне! Пожалуйста! Молю!..
Напряжение достигло предела, и я поняла, что прошло слишком много времени. Поздно…
Мысленно попрощалась со всем миром, закрыла глаза и нырнула в темноту.
Ирвен тоже поставил на карту всё — после слияния мне всё равно не жить без него. А ему — без меня.
Время застыло вязкой чёрной смолой. Я снова стояла на грани пропасти, и где-то в её глубине витал дух единственного человека, который имел для меня значение.
Я позвала. Но в ответ — лишь тишина.
И тогда я шагнула в бездну следом за ним.
Тридцать
Боль… я была ей почти рада.
Боль — это не смерть. Не тёплое, приглашающее небытие.
Боль — это жизнь. Рваный ритм отчаянно бьющегося сердца. Натужное дыхание. Резь в глазах от высоко стоящего солнца.
Печать на спине горела, как свежее клеймо. Саднило затылок, шею заклинило от неудобной позы. А потом подо мной завозился Ирвен, и я чуть не разрыдалась. От счастья. Почти не помнила, как нашла его дух и увела за собой.
— Гвен… — надсадно прохрипел он, и эти звуки показались самыми восхитительными на свете.
Я неуклюже перевернулась со спины на живот, слегка сползла с его груди, чтобы ему стало проще дышать, обхватила обеими руками и всё-таки разрыдалась. Ирвен прижал моё тело к себе, и меня затрясло от облегчения.
— Прости-и-и… — всхлипывая, прорыдала я.
— За что?
— За то, что я сказала, что хочу быть вдовой. За то, что не верила и сомневалась в тебе. За то, что сбегала и сопротивлялась! Прости-и-и…
Ирвен обнял меня ещё крепче.
— И ты прости. За то, что приказывал. За то, что силой заставил стать моей женой. За то, что без спроса поставил на тебе печать.
— Ты нашёл единственный возможный выход из безвыходной ситуации. Мне не за что тебя прощать. Я безумно благодарна тебе за всё.
Муж приподнялся на локте и накрыл мои губы поцелуем. Именно таким, какого я ждала — нежным, но настойчивым. Ласковым, но требовательным. Дразнящим, но успокаивающим.
Я забыла обо всём. Вцепилась в широкие плечи Ирвена и ни за что не отпустила бы. Он загородил собой солнце и всё небо, но мне и не нужно было ничего, кроме него.
— Мы сгорим. И резерв выжжем… — хрипло пробормотал муж, отрываясь от моих губ.
— Мне плевать! — честно ответила я.
— А мне нет. Идём. Я покажу тебе твои покои, жена, — улыбнулся он.
— Я не хочу свои покои, я хочу твои, — упрямо заявила я, чем сильно его удивила.
Он несколько секунд смотрел недоумённо, а потом рассмеялся.
— Как скажешь, ненаглядная моя.
Муж помог мне подняться, и когда мы спустились вниз, дом был пуст и тих, словно затаился в ожидании нашего возвращения. В покоях Ирвена для нас накрыли стол и приготовили ванну с лепестками цветов, которая уже давно остыла.
— Гвен, почему никого не было наверху? Где Ячер и Кеммер? У меня такое странное ощущение, будто я пропустил нечто важное.
— Да, — прижалась к нему и прошептала: — Мне так много всего нужно тебе рассказать, что я даже не знаю, с чего начать.
Я потёрла лицо и удивилась тому, насколько болезненным оказалось прикосновение. Зашла в ванну и уставилась в зеркало.
Моё свекольно-красное отражение выглядело так, словно я сбежала из ада
Ирвен выглядел не лучше. Он тоже обгорел. Видимо, мы слишком долго приходили в себя, и яростный Солар успел отыграться на нашей бледной коже полуночников.
— У меня нет ни капли магии, чтобы это вылечить, — призналась я, покосившись на мужа.
— Я схожу к Нони, а ты пока можешь искупаться.
— Не хочу без тебя, — капризно ответила я, и он снова рассмеялся.
— Я всего на минутку. Заодно устрою втык Кеммеру за то, что они оставили нас на крыше без сознания.
— Не надо! — запротестовала я. — Они не оставляли. Лучше пока ничего не говори, выслушай меня, а потом всё решишь сам.
Ирвен нахмурился, но упрямиться не стал. Когда он ушёл, я сняла порванное и испачканное свадебное платье, взяла из шкафа первую попавшуюся рубашку мужа, надела и отправилась в ванную, оставив дверь открытой. Заплела косу и заколола повыше, чтобы волосы не мешали купаться. Муж вернулся и замер на пороге, алчно разглядывая мои обнажённые ноги.
Я не собиралась ни торопить события, ни играть в недотрогу, просто подошла к нему и взяла за руку.
— Сядь. Мне очень много нужно тебе рассказать, — я забрала у Ирвена баночку, открыла и принялась осторожно втирать мазь в обожжённую кожу его лица и рук. Грудь я прикрыла собой, так что она почти не обгорела. — Начать нужно с того, что я — чужемирянка. Бреур запретил мне об этом говорить, поэтому я не могла рассказать тебе раньше. Это одна из причин, по которой я не хотела выходить за тебя. Мне казалось, что будет нечестно, если ты женишься на мне, не узнав правды.
— Но я уже знаю. Бреур сказал мне три дня назад. Он… кинул мне в лицо то, что ты не Боллар, как будто это нечто плохое. Если честно, я даже обрадовался. Окончательно поверил, что ты не играла и не притворялась.
Я испытала такое облегчение, словно одним махом сбросила сто лишних килограммов и несколько лет.
— То есть ты знал и всё равно решился жениться на мне?
— Гвен, я… даже не знаю, как это объяснить… я женился бы на тебе в любом случае, даже если бы мне сказали, что ты драконица. Бреуру я не особо верил, он мог и солгать, но прозвучало логично. Ты к тому моменту уже выпила первое зелье беспамятства, так что спросить у тебя я не мог, но некоторые странности всё же подтверждали его слова. Например, твои вопросы об измене, твоё удивление некоторым простым вещам… да хотя бы то, что ты сбежала в лес. Ни одна лоарелянка так никогда бы не поступила, тем более ночью…
Ирвен забрал у меня баночку с мазью и осторожно, словно боясь повредить, намазал мне шею и лицо. Кроме них пострадали только кисти рук, остальное прикрыло платье. К счастью, мазь приносила мгновенное облегчение, и вскоре мы оба забыли о солнечных ожогах, а покраснение спало.
Я рассказала мужу, как очнулась в этом мире и что произошло дальше. Он слушал внимательно, но стоило дойти до момента, когда Бреур приказал мне подчиняться и нравиться Ирвену, он сжал кулаки и разочарованно протянул: