Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки
Шрифт:
На основании донесений информаторов следователи предположили, что на судьбу Фавы мог повлиять и второй фактор. Кассо беспокоился, что из бумаг и записей о новом доме архитектор почерпнул слишком много информации о его финансовых делах и деньгах, потраченных на роскошный дом. Прислуга Кассо передала, что Фава заслуживает смерти, потому что он завышал счета Кассо и был правительственным стукачом. Перед убийством Фаву раздели до трусов, что свидетельствует о том, что его обыскивали в поисках скрытого записывающего устройства. Он стал еще одной жертвой, которую ложно оклеветали как крысу. После этого Гаспайп, проявив редкое сострадание, порицал убийц за то, что они пытали
Просто в качестве дружеского жеста для бруклинского соседа, который ему нравился, Кассо мог отдать приказ о смерти. Сосед пожаловался, что слишком романтичный молодой человек по имени Анджело Сигона отказывается прекратить приставать к его дочери с просьбами о свиданиях и может поставить под угрозу ее помолвку с другим ухажером. Наемный убийца застрелил влюбленного Сигону, когда тот сидел в своей машине. Неизвестно, хотел ли сосед, чтобы Сигону просто отшлепали, запугали, а не убрали навсегда. Но Кассо, видимо, нравилось изображать из себя всезнающего крестного отца старой деревенской мафии, у которого на каждую проблему есть решение.
Более простая просьба поступила от капо Сэла Авеллино, контролировавшего в семье Луккезе индустрию каршеринга мусора на Лонг-Айленде. В связи с делом Комиссии нужно было свести несколько старых счетов. Авеллино хотел расправиться с Робертом Кубекой, смелым извозчиком, чья работа под прикрытием на оперативную группу по борьбе с организованной преступностью штата привела к прослушиванию машины Авеллино. Записи с «Ягуара» стали сокрушительной уликой против Дакса Корралло и других аристократов мафии на процессе Комиссии. Авеллино избежал обвинения в ходе расследования Комиссии, но опасался, что Кубека может возбудить новые уголовные и гражданские дела, которые поставят под угрозу его и мафию, получающую прибыль в размере 400 000 долларов в год от каршерингового бизнеса на Лонг-Айленде.
Жучок в «Ягуаре» подорвал статус Авеллино в мафии и его репутацию компетентного человека. Он беспокоился, что его слова на пленках могут быть истолкованы как доказательство того, что он вымогал вознаграждение у подрядчиков, пользуясь влиянием в профсоюзе рабочих и в ассоциации, представляющей интересы перевозчиков мусора. «Кто контролирует работников, тот контролирует боссов, — говорит Авеллино на записи разговоров в машине 1983 года, объясняя тактику двум своим солдатам. — Потому что... если у вас двадцать человек и они не придут завтра на работу [чтобы] убрать этот гребаный мусор, кого вы будете слушать?»
Авеллино хихикал над тем, что мафия доминирует в ассоциации бригадиров и грузчиков. «Теперь, когда у вас есть парень, который переступает черту, и так далее, у вас есть кнут. Сильный профсоюз приносит деньги всем, включая и «умников». А с сильным профсоюзом они зарабатывают еще больше».
В 1989 году Авеллино, все еще оставаясь на свободе и продолжая управлять рэкетом на Лонг-Айленде, опасался, что Кубека и его родственники станут важными свидетелями в федеральном расследовании. Он хотел, чтобы Кубека был убит немедленно. Гаспайп, санкционировав убийство, подтвердил, что извозчик с Лонг-Айленда действительно общается с ФБР и прокурорами, а значит, представляет угрозу не только для Авеллино, но и для его и Амузо огромных доходов от вывоза мусора. «У меня есть крючок для получения секретной информации изнутри офиса ФБР», — уверял Кассо подчиненных.
Кассо санкционировал убийства Роберта Кубеки и его отца Джерри, основавших свою небольшую независимую компанию по вывозу мусора. Семья
Хотя два свидетеля были устранены, Кассо и Амузо обвинили убийц, Рокко Витулли и Фрэнка Фредерико, в том, что они испортили работу, оставили спортивную сумку с оружием и следы крови одного из стрелков, схватившегося с Кубекой. Тем не менее Гаспайп не жалел о казни. «Этот парень был информатором. В этой жизни есть только один способ справиться с информаторами — убить их. Он переходил из штата в ФБР, он действительно переходил границы. Другого выхода не было».
За выполнение задания Фредерико получил свою пуговицу от Кассо и Амузо и был принят в ряды «сделанных людей». (Обвиняемый в убийствах, Витулли в 1995 году признал себя виновным и согласился на меньшие федеральные обвинения, получив мягкий тюремный срок в четыре года. Выслеженный после четырнадцати лет скрывания, Фредерико признал свою роль в 2004 году и в возрасте семидесяти шести лет был приговорен к пятнадцати годам.)
Убийство двух отважных бизнесменов широко освещалось в новостях. Эти истории показали как дерзость мафии, так и слабые места правоохранительных органов, что могло отбить охоту у других свидетелей сообщать о Коза Ностра. Трагедия также втянула правоохранительные органы в спор по поводу их очевидной небрежности в обеспечении безопасности Кубеки и Барстоу. Агенты ФБР и федеральные прокуроры обвинили оперативную группу по борьбе с организованной преступностью штата в том, что она ввела Кубеку в заблуждение относительно опасностей работы под прикрытием и не отреагировала на многочисленные просьбы жертв о защите, включая мольбу Роберта Кубеки о помощи в ночь перед убийством. Рональд Голдсток, в то время директор оперативной группы, утверждал, что Кубека отклонил предложения о переезде или участии в программе защиты свидетелей, заявив, что хочет сохранить свои деловые интересы и остаться на Лонг-Айленде.
Считая виновными ФБР и федеральных прокуроров, следователи штата утверждали, что Кубека и Барстоу работали исключительно с федеральным правительством в период, непосредственно предшествовавший убийствам, и что именно это было основным мотивом мафии для убийства. Сорокалетний Кубека и тридцатипятилетний Барстоу оставили после себя жен и пятерых детей.
По иску вдов вина за убийства была возложена на оперативную группу штата. В 1996 году судья постановил, что подразделение не предупредило Кубеку и Барстоу о том, что их жизни угрожает опасность, и проявило халатность при их защите. Их семьям была присуждена компенсация в размере 9,6 миллиона долларов.
«Оперативная группа штата не предприняла никаких мер для обеспечения безопасности этих двух людей, — гневно заявил Роберт Фолкс, адвокат вдов. — Их мало что интересовало: камеры наблюдения у офиса и периодически появляющиеся полицейские машины в качестве предупреждения для плохих парней». Бывший федеральный прокурор на Манхэттене, Фолкс говорит, что следователи и прокуроры штата пренебрегли обычным шагом, предпринимаемым ведомствами для защиты свидетелей: «Они должны были связаться с верхушкой Луккезе и предупредить их о вреде «наших свидетелей». Так обычно и делается, и это заставляет их вести себя прилично».