Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки
Шрифт:
В 1990-х годах отдел ФБР по конфискации имущества с ограниченным успехом пытался разыскать зарытые сокровища Готти. «Это меньше 100 миллионов долларов, но многомиллионные суммы», — говорит Джим Фокс, сотрудник бюро в Нью-Йорке, о тщетных поисках тайника Готти. Гравано рассказал своим дознавателям из ФБР, что главными расхитителями Готти были его брат Питер и сын Джуниор. Но Готти так и не рассказал Гравано о том, как и где он прятал огромную добычу. «Это был самый большой секрет в мафии, — добавляет Моу. — Даже Сэмми не знал».
Когда Готти стал крестным отцом Гамбино в 1986 году, денег было предостаточно. Из показаний на последующих судебных процессах над мафией и из захваченных конфиденциальных записей федеральные и нью-йоркские следователи подсчитали, что в середине 1980-х годов семья
Ущерб, нанесенный мафии Готти, вышел за пределы его собственной «боргаты». Другие мафиозные семьи Нью-Йорка, считая, что им был нанесен прямой ущерб от бесчинств Чопорного Дона и той нежелательной славы, которую его выходки принесли всей мафии, выразили свое неприятие в символической форме. Ни один важный мафиози из другой семьи не пришел на поминки и похороны Готти — глубокое оскорбление, понятное всем членам Козы Ностра.
Последние мрачные годы жизни Готти в тюрьме были омрачены разлукой с женой, с которой он прожил четыре десятилетия. По словам тюремных властей, Вики перестала его навещать, а в записанном разговоре с Питером Готти было слышно, как один из его сыновей умолял отца не допустить развода. Сотрудники ФБР утверждали, что миссис Готти, разгневанная тем, что ее муж привел Джуниора в преступную семью, обвинила его в аресте и осуждении их сына. «Какой отец, если бы у него была хоть капля любви или сострадания к сыну, стал бы поощрять его стать боссом мафии или даже мафиози», — сказал Моу, подтвердив разногласия Готти по поводу судьбы их сына. Возможно, брак был разрушен задолго до осуждения Готти, когда в СМИ просочились данные слежки ФБР о его романах с другими женщинами.
Во время записанного тюремного разговора с братом Питером в 1997 году Готти разразился нецензурной бранью в адрес своей жены. Назвав Вики предательницей, сравнимой с Гравано, Готти заявил, что жалеет о том, что женился на ней, и проклял ее за то, что она винит его в предстоящем тюремном заключении их сына Джуниора.
В первую годовщину смерти Готти его четверо детей поместили объявления «In Memoriam» в газете New York Daily News. «Хотя твои страдания были огромны, ты умер так же, как и жил, — гордо и с честью», — говорится в объявлении Джона-младшего. Послание от дочери Виктории гласило: «Дорогой папа, ни один день не проходит без мыслей о тебе, без слез от меня — твоя сила, верность, преданность и любовь будут жить в тебе вечно». Примечательно, что в тот год не было ни слова благодарности или воспоминаний от его жены. В последующие годы ее имя было включено в газетные мемориалы.
Вероятно, самым большим недостатком в характере Готти и основной слабостью, которая погубила его и разрушила семью Гамбино, был нарциссизм. Даже в тюрьме его самолюбование было безудержным. Находясь в тюрьме Марион, он не мог удержаться от того, чтобы не похвастаться своими подвигами и трудностями, которые он создал для правительства, прежде чем оно смогло его победить. «Знаете, почему я здесь?» — спросил он свою дочь Викторию и брата Питера во время визита, записанного на пленку 29 января 1998 года. — Им понадобилось 80 миллионов долларов, три лживых дела и семь крыс, убивших сотню человек в Программе защиты свидетелей, чтобы наконец подставить меня? Вы понимаете?»
Оправдывая выбранный им путь мафии как предопределенный, он сказал Виктории и Питеру: «Моя жизнь продиктовала мне каждый курс, который я выбрал. У меня не было выбора. Слушайте меня внимательно. Вы никогда не увидите другого такого парня, как я, если доживете до пяти тысяч лет».
40. Гаспайп
Его склонность к насилию проявилась в раннем возрасте.
Это проявилось уже тогда, когда, будучи подростком, он с удовольствием участвовал в драках и стрелял в ястребов из винтовки 22-го
При крещении Гаспайпа звали Энтони Сальваторе Кассо. Он родился в 1942 году и вырос в мрачном районе Бруклина Парк-Слоуп и Кэрролл-Гарденс — инкубаторе мафии и среде, породившей таких знаменитых мафиози, как братья Персико и Галло. Этот район кишел крутыми парнями, и в конце 1950-х годов юный Кассо был развязным членом South Brooklyn Boys, подростковой банды, которая сражалась вдоль доков в Ред-Хуке с помощью кулаков, ножей, дубинок и бутылок с зажигательной смесью. Как и многие мафиози, он не отличался физическими данными: его рост составлял 5 футов 6 дюймов, а вес — 150 фунтов, но тем не менее Кассо завоевал репутацию мачо благодаря своему чугунному поведению и особенно меткой стрельбе из винтовки и пистолета.
Используя крыши домов в качестве импровизированных стрельбищ с мишенями, прикрепленными к дымоходам, он стал отличным стрелком из пистолета, способным попасть в банку с газировкой на расстоянии около ста футов. Бывший детектив, выросший в том же районе Бруклина, рассказывает, что Кассо и его приятели избегали внимания полиции, придумывая самодельные глушители для пистолетов из ваты и картона. В густонаселенном районе крыши служили площадками для отдыха, а распространенным хобби было разведение голубиных стай в крышных курятниках. Стрелковые навыки юного Кассо пользовались большим спросом у любителей голубей, стремящихся защитить своих птиц от хищных ястребов. Люди постоянно звонили мне: «Не могли бы вы приехать и забрать этого ястреба, — рассказывал он в одном из интервью. — Я был как врач по вызову».
Несмотря на жесткие нью-йоркские законы о регистрации оружия, члены банды легко приобретали нелегальные пистолеты и револьверы. «Это было все равно что купить пистолет в продуктовом магазине: у каждого в моем районе был один пистолет в доме — а то и десять».
Младший из трех детей, Кассо унаследовал вкус к оружию от своего отца, который брал его с собой на охоту, начиная с девяти лет. От отца он получил и причудливое прозвище «Гаспайп». Соседские гангстеры в шутку прозвали отца так, потому что он использовал металлическую трубу в качестве дубинки, чтобы запугивать жертв на заданиях мафии. Старший Кассо никогда не числился в мафии, но в 1920-30-х годах, прежде чем стать грузчиком, он и его газовая труба часто отправлялись Вито Дженовезе для угроз и нападений на инакомыслящих в контролируемом мафией профсоюзе, который представлял работников нью-йоркских бурлеск-театров. Кассо-сын ненавидел это прозвище, кипя от ярости на любого, кто его использовал, хотя и позволял нескольким близким сообщникам обращаться к нему «Гас».
Бросив школу в шестнадцать лет, Кассо последовал за отцом в доки и начал работать грузчиком. На бруклинских причалах он проявил садистские наклонности, которые стали его визитной карточкой. Однажды Кассо услышал, как стивидор хвастался своими новыми рабочими ботинками, усиленными металлом. «Гаспайп завладел вилочным погрузчиком и сбросил на ноги парня около пятисот фунтов груза, сломав ему почти все пальцы, — вспоминает бывший детектив, выросший в Парк-Слоуп. — После этого он рассмеялся и сказал, что хочет посмотреть, насколько хороши новые ботинки».