Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки
Шрифт:
В конце 1946 года Асслингер узнал, что Лучано находится в Гаване, видимо, чтобы выяснить, сможет ли он возобновить контроль над своей преступной семьей с Кубы. Лучано созвал Костелло, Дженовезе, других высокопоставленных членов семьи и Мейера Лански на встречу в Гаване. Анслингер узнал о махинациях Лаки, и, основываясь на его выводах, американское правительство оказало давление на кубинцев, чтобы те вышвырнули Лучано из страны, фактически разрушив его план возвращения.
Наркотики в 1930-40-е годы не были таким бедствием, каким они стали в Соединенных Штатах. По оценкам Бюро по борьбе с наркотиками, 95 % наркотиков, поступавших в Соединенные Штаты сразу после Второй мировой войны, перевозились контрабандой мафиозными торговцами. Встревоженное докладами разведки, бюро в меморандуме от марта 1947 года сделало
«В течение многих лет, — говорилось в докладе, — в этой стране существовала преступная организация, четко определенная в одни времена и в других местах, а в другие периоды довольно слабо организованная. Она состоит из лиц сицилийского происхождения, часто связанных кровным родством и браком, которые занимаются теми видами преступной деятельности, в которых ценен кодекс террора и репрессий. Этих людей иногда называют МАФИЯ».
Анслингер и Бюро по борьбе с наркотиками признавали общие контуры, если не всю полноту и масштабность мафиозной структуры. Но ФБР и все другие конкурирующие федеральные правоохранительные подразделения высмеяли анализ разведки как необоснованные слухи и гипотезы агентства, ищущего незаслуженной славы и похвалы. На проницательные выводы Анслингера не обратили никакого внимания.
В середине века, спустя почти два десятилетия после своего образования, пять нью-йоркских семей процветали, а четверо из их первоначальных крестных отцов все еще оставались на своих местах, контролируя огромные криминальные конгломераты. Боргаты, которыми управляли Джозеф Бонанно, Джозеф Профачи, Винсент Мангано и Гаэтано «Томми» Гальяно, были в безопасности и не испытывали давления со стороны закона. Эти четыре человека были влиятельными криминальными фигурами, но их имена и их организации были невидимы для общественности и большинства следователей правоохранительных органов. Единственным боссом мафии с широко известным именем был Фрэнк Костелло, преемник Лаки Лучано. Костелло стал публичной фигурой благодаря своему скандальному политическому влиянию в Таммани-Холле и своим интересам в сфере азартных игр и игровых автоматов. Однако все его владения как босса крупнейшей в стране организованной преступной семьи были неизвестны, и слово «мафия» никогда публично не связывалось в правительственных отчетах и СМИ с именем Фрэнка Костелло.
Всего в Нью-Йорке и ближайших пригородах действовало около двух тысяч мафиози, которым помогали тысячи подражателей и сообщников. Пять боргатов составляли почти половину от общего числа пяти тысяч мафиози в двадцати четырех преступных семьях страны. Совокупная мощь нью-йоркских семей превосходила вторую по величине группировку мафии, состоявшую из примерно трехсот бойцов в Чикаго.
Послевоенным бонусом для нью-йоркских гангстеров стал уход в 1945 году мэра Фиорелло ЛаГуардиа, который не стал добиваться четвертого срока после двенадцати лет пребывания в мэрии. Овод ЛаГуардиа и скрупулезно честное полицейское начальство не пресекли ни одного крупного бандитизма, за исключением слотов Костелло. Однако мэр-реформатор, по крайней мере, загнал игорный бизнес и другие традиционные мафиозные заведения в подполье и заставил мафиози и их подручных опасаться полицейских рейдов.
Условия радикально изменились в новой администрации бывшего окружного прокурора Бруклина Уильяма О'Двайера, кандидата от Таммани-Холла и Фрэнка Костелло. Вскоре после вступления мэра О'Дуайера в должность полицейское управление, похоже, приняло политику беззаботности по отношению к азартным играм — якобы ненасильственным преступлениям. Перемены были наиболее заметны в районах с низким и средним уровнем дохода. В течение многих лет букмекеры и операторы номеров вели свой бизнес скрытно, в подсобных помещениях магазинов и бильярдных. Теперь, при новой администрации, давление полиции ослабло. В таких районах, как Нижний Ист-Сайд, Гарлем, Уильямсбург, Браунсвилл и Южный Бронкс, букмекеры и операторы по продаже чисел свободно работали на улицах, некоторые использовали клипборды, чтобы открыто записывать ставки. Расслабленная атмосфера борьбы с преступностью наводила на мысль о возвращении «прокладки» — полицейской терминологии, обозначающей системную коррупцию в местных участках
Неряшливость полиции стала настолько вопиющей, что ФБР обратило на это внимание. Начиная с администрации ЛаГуардиа, некоторые начальники участков не указывали все сообщения о нераскрытых кражах и ограблениях, чтобы улучшить свою статистику раскрываемости преступлений. Внутри департамента практика выбрасывать заявления о преступлениях в мусорные баки превратилась в обычную шутку: «Поручите это дело «детективу МакКанну»». При полицейских комиссарах О'Дуайера количество дел «детектива МакКанна» стало настолько чрезмерным, что ФБР в 1949 году отказалось публиковать статистику преступлений в Нью-Йорке, сославшись на то, что она ненадежна и дискредитирована.
Все мафиозные семьи продолжали в значительной степени опираться на проверенные рэкеты: спортивные игры, номера, ростовщичество и угоны. Каждая из них также осваивала отдельные криминальные ниши, иногда совместно с другой боргатой. Банда Костелло господствовала на набережной Манхэттена и на Фултонском рыбном рынке, а также вместе с другими семьями контролировала грузоперевозки и другие интересы в швейной промышленности.
Винсент «Дон Винченцо» Мангано, главарь бруклинской банды, владел бруклинскими доками и вместе с организацией Костелло начал захватывать частные компании по вывозу мусора в городе.
Другой бруклинский босс, Джо Профачи, нелегально въехал в страну вместе с Винсентом Мангано. Они были друзьями детства и беженцами от мафиозных оков Муссолини в 1920-х годах на Сицилии, где Профачи отсидел год в тюрьме за кражу. В Нью-Йорке Профачи использовал деньги мафии, полученные от бутлегерства, проституции, лотерей и ростовщичества, чтобы приобрести двадцать законных предприятий. Согласно конфиденциальному анализу ФБР, валовой доход от его действий с числами или лотереями составлял ошеломляющие 5 миллионов долларов в неделю. Известный в бакалейной индустрии как «Король оливкового масла», он был крупнейшим импортером оливкового масла и томатной пасты в стране через компанию Mama-Mia Olive Oil Company. Следователи Анслингера подозревали, что она использовалась как прикрытие для контрабанды наркотиков. Несмотря на обвинения в нарушении Закона о пищевых продуктах и лекарствах и уклонении от уплаты налогов, Профачи ни дня не просидел в американской тюрьме, отделываясь штрафами и условными сроками. Он жил скромно в Бруклине, но владел охотничьим домиком, частным аэропортом и поместьем площадью 328 акров в сельской местности Хайтстауна, штат Нью-Джерси.
Крестным отцом в Бронксе был Томми Гальяно, малозаметная, скрытная фигура, неизвестная за пределами избранных рядов мафии. Давняя правая рука и подчиненный Гальяно, Томми Трехпалый Коричневый Луккезе, был его подставным лицом в организации различных рэкетов в швейной промышленности и профсоюзах. Луккезе также курировал интересы семьи в сфере наркоторговли и защиты откатов от перевозчиков мусора и строительных подрядчиков на Лонг-Айленде.
Семья Джо «Дона Пеппино» Бонанно сравнялась с семьей Костелло по общему незаконному богатству: она занималась спортивными азартными играми, ростовщичеством, торговлей цифрами и наркотиками. Кроме того, мафия Бонанно создала монополии на оказание прачечных услуг ресторанам и поставку сыра моцарелла в районе Нью-Йорка. Он решил проблему, связанную с незаконным въездом в страну, ненадолго оставшись в Канаде и легально вернувшись в США через Детройт; эта уловка позволила ему натурализоваться в 1945 году, исключив потенциальную процедуру депортации, которая мучила Лучано, Дженовезе и других мафиози высшего эшелона. Чтобы отдохнуть от суматошной деятельности в городе, Бонанно уединился в 14-комнатном доме в колониальном стиле, который он построил на 280 акрах земли и молочной ферме в северной части штата Нью-Йорк.
Под впечатлением от организационной мощи и богатства нью-йоркских семей некоторые лидеры Коза Ностра в стране отправляли молодых мафиози туда на обучение в 1940-х годах. Среди них выделялся Санто Траффиканте-младший, сын и наследник босса мафии в Тампе. Младший получал специальное обучение от Томми Луккезе и других членов семьи Гальяно. Позже, став боссом мафии Тампы, Трафиканте рассказал своему адвокату Фрэнку Рагано, что в Нью-Йорке он получил бесценные уроки о незаконных деловых предприятиях, мафиозном образе жизни и кодексе поведения в отношении женщин.