Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки

Рааб Селвин

Одним из профсоюзов, подвергшихся немедленной чистке, стал Окружной совет цементников и бетонщиков — региональный административный орган, который возглавлял осужденный Ральф Скопо из печально известного «Бетонного клуба». Федеральные судьи санкционировали смещение заместителей Скопо и назначили наблюдателя, который должен был контролировать профсоюз в течение четырех лет, пока не будут проведены честные выборы. Должностные лица совета и его главной дочерней организации, контролируемой мафией, Local 6A, ушли со своих высокооплачиваемых постов вместо того, чтобы отвечать на вопросы обвинителей и рисковать лжесвидетельствовать в предварительных показаниях под присягой. Больше всего они боялись допроса: Знали ли они кого-нибудь, кто был членом «преступной семьи Коломбо из Козы Ностра» и кто каким-либо образом участвовал или получал прибыль от цементного строительства в столичном

регионе Нью-Йорка?» Очевидно, что молчание было самым безопасным курсом.

Лейтенант Ремо Франческини, нью-йоркский детектив, закаленный двадцатипятилетними разборками с мафиози, был уверен, что нью-йоркские семьи не собираются капитулировать из-за вердиктов Комиссии. Он отметил, что исторически пять боргатов умели приспосабливаться к меняющимся условиям. Все последние дела показали, что правоохранительные органы могут внедриться в высшее руководство с помощью информаторов и «жучков». Новые боссы, вероятно, постараются еще больше изолировать себя от нас, сократив контакты с подчиненными, включая капо. Несмотря на то, что произошло, они еще далеко не закончили».

28. Переломный момент

В конце 1980-х годов прокуроры мафии были единодушны в том, что постоянное тюремное заключение Толстяка Тони Салерно, Дакса Коралло и Кармине Змея Персико уничтожило огромный запас незаменимого опыта, контактов и знаний «мозгового треста» мафии. Долгосрочные связи Салерно и Коралло и их коррупционные манипуляции с бизнесменами, политиками и местной полицией не могли быть быстро повторены их преемниками. Но им было уже за семьдесят, и они, вероятно, были близки к тому, чтобы отойти в сторону и отказаться от власти, даже если бы не попали в ловушку расследования Комиссии. Оба умрут в тюрьме: Салерно — в возрасте восьмидесяти лет в 1992 году, а Коралло — в возрасте восьмидесяти семи лет в 2000 году. Подчиненному Коралло, Сальваторе «Тому Миксу» Санторо, тоже было семьдесят два года, когда он отправился в тюрьму до конца жизни. Единственный относительно молодой босс, получивший пожизненный срок, 53-летний Кармин Персико, стал более тяжелой жертвой для семьи Коломбо. Его приговор убрал с улиц и из высших советов мафии перспективного лидера, находившегося на пике своих возможностей.

Вслед за судебным процессом и после более тщательной интерпретации тысячи часов магнитофонных записей, полученных в ходе расследования, юристы и ученые задались вопросом об истинных размерах полномочий Комиссии и ее реальных полномочиях. Джеймс Б. Джейкобс, профессор юридического факультета Нью-Йоркского университета и авторитетный исследователь мафии, заявил, что из представленных на суде доказательств остается неясным, насколько широким был национальный охват Комиссии и какими методами она принимала решения. Среди неразрешенных загадок, пишет Джейкобс, — то, как Комиссия приводила в исполнение свои решения и на каком основании могла вмешиваться во внутренние семейные споры.

Скептически настроенные адвокаты защиты, такие как Ричард А. Ребок, представлявший интересы членов преступной семьи Гамбино, порицали обвинение за то, что оно якобы преувеличивало значение Комиссии как контролирующей мафию клики в 1980-х годах. «Теория правительства о том, что Комиссия могла диктовать семьям, что можно делать, а что нельзя, фактически неверна. Это была свободная конфедерация, место встречи для разрешения споров, а не правящий орган».

Раскрытие секретов мафии усугублялось тем, что после суда появились доказательства, которые противоречили утверждениям обвинения о том, что глава семьи Дженовезе Тони Салерно был арестован в 1985 году. Вскоре после суда над Комиссией ближайший доверенный Салерно, Винсент «Рыба» Кафаро, «перевернулся» — стал свидетелем обвинения, после того как ему были предъявлены обвинения в рэкете. Хотя Салерно представлял банду Дженовезе на заседаниях Комиссии, Кафаро рассказал, что Толстый Тони никогда не был крестным отцом семьи и что настоящие боссы использовали его в качестве фигуранта, чтобы отвлечь внимание правоохранительных органов от себя. (Даже если обвинение ошибалось в оценке Салерно, это все равно было недостаточным основанием для отмены приговора. Он был признан виновным в конкретных преступных деяниях и не был привлечен к суду по обвинению в том, что он был крестным отцом Дженовезе).

Тревожные откровения Кафаро отражали постоянный туман, который омрачал большую часть деятельности мафии. Оставались секреты, которые ФБР и другим следователям было трудно расшифровать из завуалированных разговоров, подслушанных с помощью электронного наблюдения, и из информации, полученной от информаторов

низкого ранга. Бойцы и пособники мафии часто сами оставались в неведении относительно фундаментальных фактов, касающихся их собственных семей. Уильям Пеллегрино Масселли, более известный как «Мальчик-мясник», хотя и был связан с рэкетирами в Бронксе на протяжении десятилетий, до середины пятидесятых годов не знал, как называется его боргата. В офисе Масселли был установлен жучок ФБР в рамках расследования его связей с угоном самолетов, сделками с наркотиками и возможной фальсификацией тендера на строительство метро. Подслушивая, агенты услышали, как Масселли, достаточно интеллигентный владелец автотранспортной компании, сказал приятелю-мафиози, что прочитал в газете статью, в которой назывался умник, который был его мафиозным куратором. «Боже, я не знал, что мы принадлежим к семье Дженовезе», — сказал удивленный Масселли. Еще один пример того, как мало уличные дельцы могут знать о своих собственных организациях, прозвучал из уст Винни ДеПенты, мелкого игрока в азартные игры и бывшего подражателя Бонанно. В начале 1980-х годов ФБР провело в Маленькой Италии операцию по раскрытию компании, занимавшейся импортом макарон. Поддельной компанией управлял ДеПента, который перешел на сторону правительства и стал платным информатором после того, как попал в опасные для жизни неприятности с ростовщиками Бонанно. Рассчитывая на то, что хищные мафиозные связи ДеПенты будут навещать его в компании D&M Pasta Company, ФБР спрятало видеокамеры и жучки, чтобы записывать уличающие разговоры.

Мафиози не удалось заманить ни одного крупного мафиози, но он заманил в ловушку исполнителя Коломбо по имени Фрэнки «Зверь» Фаланга, который сообщил ДеПенте, что тот будет «принадлежать» Коломбо, защищая его от варваров Бонанно в обмен на вознаграждение и перспективу развития его макаронного бизнеса.

Взяв ДеПенту под свое крыло, Фаланга счел своим долгом просветить его в вопросах истории мафии. Несмотря на неправильную жизнь, проведенную в кругу «крутых парней», ДеПента был совершенно не осведомлен о генеалогии мафии. Фрэнки Зверь проследил корни своей преступной семьи, которая теперь контролировала ДеПенту, до знаменитого Джо Профачи, одного из пяти крестных отцов-основателей в 1931 году. Кроме того, Фаланга хвастался, что был водителем и телохранителем Джо Коломбо. В рамках вводной части Фаланга отметил, что нынешним действующим боссом Коломбо является престарелый капо Томми ДиБелла, который замещает Кармине Персико. Перечисление профессором Фалангой имен и лидеров боргаты оставило студента ДеПенту в недоумении. ФБР записало этот обмен мнениями в стиле Аббата и Костелло «кто первый».

Фаланга: «У каждого есть семья, верно? У Дибеллы есть семья, верно?»

Депента: «Верно».

Фаланга: «У него есть семья Профачи. А у Бонанно есть этот парень. А у другого парня — тот парень. И еще одна команда. Понятно?»

Депента: «Я думал, что Дибелла — это Коломбо».

Фаланга: «Это Коломбо».

Депента: «Профачи?»

Фаланга: «Точно».

Депента: «Профачи-Коломбо — это одно и то же?»

Фаланга: «Профачи — это все одно, это все одно. Это все одно».

Фрэнки-зверь, измученный работой по разъяснению происхождения боргаты своему запутавшемуся новому соратнику, перешел к сути своего плана по использованию макаронной компании в качестве прикрытия для деятельности мафии.

Фаланга: «Ты ведь знаешь, в чем суть игры, Винни?»

Депента: «Да, в чем?»

Фаланга: «Делать гребаные деньги, вот что».

Комические моменты предоставили Мясник Масселли, жестокий исполнитель Фрэнки Фаланга и шпион ФБР Винни ДеПента, но деятельность этой троицы показала, что завеса секретности и невежества в низших звеньях мафии все еще сохраняется, чтобы прикрыть капо и лидеров. Масселли и Фаланга были далеки от центров власти мафии, и информация, полученная при их расследовании, не позволила ФБР оценить сильные и слабые стороны их семей.

Более поздняя информация, полученная бюро, показала, что дело Комиссии почти не повлияло на разносторонние незаконные операции большинства нью-йоркских мафиози. Несмотря на убийство Пола Кастеллано и обвинительные приговоры Тони Салерно, Дакса Коралло и Кармине Персико, бизнес в каждой банде продолжал идти полным ходом, а сменщики заполняли бреши, оставленные ушедшими лидерами и их пособниками. Такое процветание можно было поставить в заслугу гениальному организационному плану Козы Ностра, разработанному Лаки Лучано в 1931 году. Пятьдесят пять лет спустя наследие Лучано позволило каждой семье сохранить в целости и сохранности свой стол организации. На исходе 1980-х годов казалось, что грабежу пяти семей не будет конца.