Пять шагов навстречу
Шрифт:
Глава 34
Трикси
Необычное одиночество и тишина, от которых я успела отвыкнуть за те дни, что были в обществе Мэйсона. Соседняя кровать всё так же пустует, что порядком удивительно, ведь борьба за место в кампусе не на жизнь, а на смерть. Кроме того, я продолжаю задаваться вопросом, как Кортни смогла оторвать кусочек победы в виде комнаты тут. Как-то раз она обмолвилась, что снимает квартиру, и ни с того ни с сего, уже обитает в стенах этого здания. По какой-то причине, каждый раз забываю задать ей этот вопрос.
Взгляд останавливается на огромной плюшевой игрушке, которую мне когда-то вручил Мэйсон, и за секунду, я оказываюсь на ней, упав спиной. Убивать время работами до такой степени наскучило, что никаких сил. Звонок маме остаётся без ответа. Проходит не более получаса, как я поднимаюсь на ноги и подхватываю сумку, покидая комнату.
Ненавижу себя за то, что так быстро привыкла к нему и доверилась. В отличие от меня, Мэйсон не задаёт вопросов, он довольствуется тем, что я могу сказать. Кажется, что я знаю его больше, чем он меня. Подобная незаинтересованность ставит меня в тупик. Либо он действительно уважает частную жизнь, либо просто не имеет интереса. И первый довод причиняет боль. Я хочу знать его, и признаваясь самой себе, желаю того же в ответ. Знаю, с Мэйсоном можно быть до конца честной. При своей заносчивости и самоуверенности, он принимает и понимает.
Сбрасываю одежду и натягиваю форму, выходя из раздевалки в пустой зал. Вероятно, в пятницу тут и должна быть такая тишина, потому что вся основная масса стекается по разным братствам и барам в поисках приключений. Мой путь всегда краток: зал. Наушники и песня The Score — In My Bones — заполняют тишину, выгоняя прочь мысли. Руки делают работу, как и ноги. Разминка, растяжка, перчатки, груша — всё всегда по одному кругу. Дыхание периодически сбивается, но я продолжаю работать и подпевать словам. Таким ритмом убиваю парочку часов, гоняя себя и одну и ту же группу по кругу.
За окном давно стемнело, а майка пропиталась потом. Чувствую сухость в горле, собственный пульс, выбивающий барабанный ритм, слабость в мышцах и жар в теле. Но поворачиваясь, застываю на месте.
— Привет, Трикси, — говорит какой-то парень, откланяясь от стены напротив.
Моё лицо выражает полное недоумение и говорит о том, что я — не та, кто с радостью посудачит за тарелкой спагетти.
— Ты ещё кто? — небрежно бросаю я, скидывая перчатки.
— Какая разница? — ухмыляясь, он делает несколько шагов в мою сторону, сунув руки по карманам потёртых джинс.
Фыркнув, подбираю вещи и направляюсь к выходу, но он моментально закрывает проход своим телом.
— Как давно ты тут?
— Какая разница?
— У тебя один вопрос на всё?
— Думаю, ты понимаешь, что я могу с одного разворота сломать тебе челюсть так, что ни один врач не сможет собрать её.
— Думаешь, ты быстрей пушки?
По вискам начинает колотить ужас, а нервы путаются между собой. Если до этого у меня был жар и нехватка воздуха из-за тяжёлой тренировки, то сейчас по другой причине кровь покрывается инеем. Стоит мне пискнуть — и получу в ответ пустоту. Тренировочный зал в отдалённом крыле университета, и сейчас из живых тут только я и человек, угрожающий мне. Я снова единственное живое существо, которое может себя защитить. В голове возникает образ Мэйсона, но на этот раз, он не рядом и вряд ли вообще знает, где я. Он не защитит меня, как делал это несколько раз.
— Говори, что тебе нужно или проваливай, — стараюсь быть
— Пошли.
— Я никуда не пойду.
— Пойдёшь, если хочешь остаться, например, с целой чашечкой колена.
— Представим, что не хочу.
Последнее, что я должна делать в подобной ситуации — дерзить, но язык, вероятно, думает иначе. Ещё непонятно, бросается ли он лживыми козырями или говорит правду. Игра в русскую рулетку на собственное здоровье, вот же идиотка.
— Тогда попробуем, — скалится он, вытаскивая пистолет из заднего кармана.
В ту же секунду понимаю, что ошиблась. Он не разбрасывался словами. Что делает мой язык дальше? Продолжает.
— Родители купили тебе водный пистолет, и теперь ты решил пугать им округу?
— Давай проверим, какая в нём вода?
Парень поднимает пистолет, но моя реакция срабатывает раньше. Кулак врезается в его челюсть, и мой ужас с грохотом падает на пол, эхом отражаясь в стенах зала. Страх парализовывает каждую клеточку тела, и следующий удар только сильнее. За ним следует третий, четвёртый и пятый. В итоге, мой оппонент теряет равновесие и падает на пол, стукаясь виском о дверной косяк, из-за чего тело сотрясается, а слёзы проскальзывают по щекам. Я могу только пискнуть, испытывая животный страх теперь уже не за свою жизнь, а за того, кто угрожал.
Ноги несутся к телефону, а пальцы спешно набирают номер службы спасения. Голос дрожит, и каким-то чудом девушка всё же понимает меня, хоть и не с первой попытки. Она обещает отправить бригаду скорой и полиции, а я падаю на колени рядом с парнем. Руки в крови, но стараюсь обуздать эмоции и взять себя под контроль, чтобы нащупать пульс. Я не знаю, мог ли он причинить мне увечья или убить, но смогу ли я прожить с тем, что убила человека по неосторожности? Сейчас, кажется, что нет. Перед глазами кровь и пелена, а в голове такой кавардак, что не разберёт лучшая клининговая компания.
Я всегда считала, что обладаю стойкостью и не поддаюсь панике, сохраняя самообладание. Сегодня тот момент, когда можно сказать, что это не про меня. Попав в такую ситуацию, я испытываю только дикий страх и сумбурную панику, не зная, за что взяться первым. Человек всегда думает, что у него всё под контролем и легко судит ситуацию со стороны. Но это до тех пор, пока он не оказывается в той, что ломает его. В эту секунду та, что перевернула меня. Я больше не могу хвалиться бесстрашием и силой, которую имею. У меня есть страхи. Один из них прямо перед глазами: живой труп, который где-то между жизнью и смертью. У него, как и всех, есть семья, друзья и, возможно, любимый человек, но я стала той, кто мог лишить их его. Чтобы он не сделал, это не даёт мне право забирать чью-то жизнь.
Не сразу осознаю, что меня поднимают на ноги, а вокруг сразу несколько людей в разных формах. Их слова и просьбы ответить на вопросы практически не слышно, всё затмевает шум в ушах. Я лишь вижу собственные колени и руки в крови, из-за чего становится ещё хуже. Меня выворачивает наизнанку, тошнота вот-вот выйдет наружу. Путь кажется размытым. Улавливаю полицейскую машину, в которую сажусь.
Спустя пять минут, закрываю рот ладонями, а мужчина рядом тормозит другого. Вылетаю на улицу, и рвота моментально вырывается фонтаном наружу. За ней следуют слёзы и кашель, с мерзким вкусом в горле. Тот же мужчина похлопывает меня по плечу, протянув бутылку воды. Но не успеваю открыть крышку, как новый позыв бьется наружу. Голова кружится, но я всё же возвращаюсь в машину.