Пять шагов навстречу
Шрифт:
Подхватываю по пути Трикси и, притягивая её ближе, тяну руку по плечу девушки. Устремляя в мою сторону золотисто-карие глаза, она вновь отворачивается к бывшему собеседнику, говоря ему, что они встретятся позже.
— Ты будешь занята, — сообщаю я, меняя её планы.
— Чем? — удивляется Трикси, получая приветствие и хитрую улыбку от Ди.
— Мной.
— Ты говорил, что сегодня в рабстве смертной тоски.
— И ты тоже.
— Вряд ли, у меня есть дела.
— Ты не можешь меня бросить! — изображая обиду, парирую я.
— Разве? — улыбается девушка.
— Да.
— Формально,
— Какую?
— Библиотеку, я же говорила, у нас проект. Кажется, он всё-таки успел зацепить твою голову. У тебя вспышки амнезии.
— Ха-ха, Лейтон, ты слепая и невнимательная.
— Ха-ха, Картер, сейчас повеселишься. За твоё отсутствие столько пыли скопилось на полках.
— Ладно, — выдыхаю я. — Увидимся в коридоре между корпусами через пару часов?
— Хорошо, — кивает она. — Но я буду работать с Эриком.
— Ты сама придёшь ко мне. Он же зануда.
— Ты слишком самоуверен.
Усмехаюсь и склоняюсь к её уху, за которое убираю локоны волос.
— Это ты и любишь, — шепчу я, чтобы никто не слышал.
Отстраняюсь и подмигиваю ей, направляясь в другую сторону. Следующие лекции у нас точно в разных аудиториях, если, конечно, Трикси не сменила журналистику на психологию.
— Нет, — громко заявляет она, над чем я посмеиваюсь и бросаю в её сторону взгляд через плечо.
— Ты любишь меня, Лейтон.
— Ты придурок, Картер, — заявляет она.
— Ага, которого ты любишь.
— Не люблю.
— Убеждай себя в этом дальше.
Посмеиваясь, сворачиваю за угол и теперь уже довольно вышагиваю дальше. Настроение повысилось на несколько планок выше, стоит ей только начать отбиваться и огрызаться. Мы оба понимаем, что именно подобную бойкость я в ней люблю.
— Всё так серьёзно? — интересуется Ди.
— Осталось купить кольцо.
— Да, попробуй, — смеётся он. — И топор тоже.
— Нахрена мне топор?
— Чтобы отрубить её руку и надеть кольцо.
— Всё куда проще, чем ты думаешь.
— Что-то заставляет меня не верить до конца.
— Вы просто плохо знакомы.
— Мы виделись несколько раз, и единственный нормальный — у ваших родителей.
— Стоит это исправить.
— Да, можно, только не кино.
— Не кино? — выгибая бровь, Ди занимает кресло и пялится на меня.
— Из-за него мы оба заболели. Сначала Трикси, а следом подхватил я.
— Ладно, ты передумал?
— На счёт чего?
— Не говорить твоей сестре.
— Тут быстро расползаются слухи, она уже знает всё детально.
— Ты всё испортил, — улыбается Ди.
— Что?
— Свою репутацию.
— Они всего лишь видели то, что хотели видеть. Я не обязан следовать мнению других. Придётся пойти против системы: жениться, завести мелких и работать до конца своих дней. Буду держать их в курсе.
— Буду рад отслеживать твои обновления на фейсбуке. Сейчас они интересней.
— Эй, — усмехаюсь, стукнув его кулаком в плечо. — Школьные были не хуже.
— Да, но до Эмили и после неё.
— Не думал, что ты против любви навеки.
— Не против, она просто мне не нравится. Это не было для тебя секретом.
— Тогда
— Это ничего не меняет.
— Антипатия без причины?
— Нет, чувствовал где-то подвох. И оказался прав.
— Это дерьмо в прошлом.
— Прошлое строит тебя настоящего.
— Ты уже влился в философию?
— Да, чувствуется дух старины, — улыбается Ди.
— Буду звать тебя Моисеем.
Друг отмахивается и расслабляется, когда профессор занимает место за трибуной, окидывая взглядом студентов.
Непонятное чувство дежавю окутывает разум, и я вспоминаю прошлое. Как бы ни хотелось признавать, но сейчас смотрю правде в лицо: когда-то я видел презрение в глазах отца. Он не хотел этого показывать, но я всё равно замечал, что его пристальное внимание всегда было обращено к Эмили, словно он тоже искал подвох. Ди видел её единожды и тогда, когда наши отношения только развивались. Он не мог знать, что будет. Почему я был слеп? Почему не чувствовал тоже? Если любовь и влюблённость ослепляют, то я был абсолютно незримым. Даже внутреннее чувство обманывало меня. Я свято верил в её идеальность, в которой сомневались другие. Сейчас всё иначе, либо я полный кретин. Я вижу все изъяны Трикси, да и она не пытается их скрыть. В любом случае, её упрямость, прямолинейность и дерзость только нравятся мне. Даже её сомнительное недоверие оборачивается плюсом. Я хочу доказать, что я лучше всего того, что она слышала. И это, кажется, положительно отражается на мне. Уже несколько недель меня не было у ректора, который не особо гостеприимно принимал меня каждую неделю, а то и по несколько раз за семь дней. Я страшно боюсь выкинуть то, что заставит Трикси разочароваться. Если я не становлюсь лучше, то смутно понимаю изменения в самом себе.
Ди откланяется в сторону, когда лекция заканчивается. Моя сестра и он — неразлучная парочка. Кто бы мог подумать, что они будут вместе. Мэди видела его не меньше сотни раз, но её детские чувства всегда были к другому. И даже повзрослев, она начала отношения с Сидом. Я верил, что моя сестра тоже идеальна, но, как оказалось, у Мэди свои тараканы. И я всё ещё не понимаю, когда она успела провести время с Ди. Лишь то, что она расставалась с Сидом и в тот период погуляла с Ди — всё смягчает. Я не хочу знать, что моя сестра опустилась до двух фронтов. Я не знаю, какой Армагеддон мог быть, если бы Ди жил в Нью-Йорке или вообще поблизости. Мой лучший друг и хороший приятель в периоды соревнований, который сейчас является другом, столкнулись бы лбами. Это было бы не хреново, а гораздо хуже. Мэди иногда доводит меня до седых волос.
Заворачиваю к выходу, но тут же спотыкаюсь и чуть ли не налетаю на Эмили, которая возникает, откуда не возьмись. Уже хочу обойти и продолжить путь, но у неё другие планы. Девушка закрывает проход собою.
— У тебя точно рецидив, — парируя я.
— Я хочу поговорить с тобой.
— И с каких пор меня это должно волновать?
— Потому что ты тоже этого хочешь.
— Да, на моём лице написано дикое рвение, — киваю я, покрутив пальцем у собственного лица, которое выражает каменное равнодушие.