Пять шагов навстречу
Шрифт:
Слежу за ними до тех пор, пока они не скрываются за поворотом и не исчезают с глаз. Теперь я осталась одна. Бежать некуда, но я и не желаю это делать, в таком случае, проще было остаться в Нью-Йорке.
Поворачиваюсь и встречаюсь с глазами Мэйсона, который наблюдает за мной с крыльца здания.
— Где ты живёшь? — спрашиваю я, бредя в его сторону.
— В отеле.
— Тогда, я хочу снять номер.
— Ты приготовилась? — указав рукой в сторону сумки, Мэйсон выгибает бровь.
— Я ещё должна дописать доклад.
Поджав губы, он кивает и суёт руки в карманы джинс, отклоняясь в сторону пешеходной дорожки, за ним следую я. Путь, длинной в десять минут, мы проходим в молчании, спасибо городскому шуму, сглаживающему атмосферу, которая была то ли напряжённой, то ли спокойной. Я
Парень открывает стеклянную дверь и смотрит на меня, без слов предлагая перешагнуть порог первой. Этот милый жест не остаётся незамеченным, но я лишь киваю и прохожу вперёд. Делаю несколько шагов в сторону регистрационной стойки, но на локте возникает рука.
— Лифты в другой стороне, — сообщает Мэйсон.
Смотрю в его карие глаза, после чего перевожу взгляд на руку, которую он тут же убирает.
— Мы только познакомились, — напоминаю я, сдерживая улыбку. — Я не сплю с незнакомцами в одном номере и тем более в одной кровати.
— Тут нет свободных номеров.
— Возможно, что-то освободилось.
— Ладно.
— А у тебя есть диван?
— Что? — в недоумении, спрашивает парень.
— Тебе везёт с диванами, я согласна, если он есть.
— Серьёзно? Диван?
— Ага, — улыбаюсь я, видя растерянность, которую смогла вызвать.
Покачав головой, он выдыхает и кивает.
— Ладно, спи на диване.
Чувствую пристальный взгляд, когда Мэйсон наблюдает за мной в лифте, но не поворачиваюсь в ответ, смотря на его размытое отражение на металлической двери. Даже так он кажется каким-то совершенным со своими изюминками, которые успели полюбиться. Теперь я точно уверена: если потеряю голову, то только из-за него.
Номер просторный, по левой стороне тянется тройка дверей, стену рядом занимает огромная кровать и прикроватные тумбочки, на которых замечаю его часы и ключи от машины. Сразу от двери, на правой стороне свисает телевизор, напротив которого небольшой, но на вид вполне уютный диван с журнальным столиком. Номер в тёплых оттенках, что дарит дополнительный уют. Обращаю внимание к Мэйсону, который бросает ключи от номера на тумбочку.
— У тебя нет шкафа?
Открывая дверь между двумя другими, он указывает на встроенную гардеробную, из-за чего я издаю смешок.
— Ещё не развесил по плечикам футболки?
— У меня куча времени, — с приподнятыми уголками губ, он пожимает плечами.
— Хорошо, мне нужна ванная.
Дёрнув дверью ближе к выходу, Мэйсон кивает головой.
— Футболку? — предлагает он.
Сую руку в боковой карман сумки и вытягиваю пижаму, которой размахиваю, как белым флагом, из-за чего его глаза сужаются.
— Ты не планировала уезжать.
— Нет, — соглашаюсь я. — Я уже говорила.
Скрываюсь за дверью
— Полотенце на крючке, — говорит он, после чего, выходит за дверь, а я в недоумении пялюсь на стекло, за которой деревяшка.
Во-первых, я не взяла полотенце, во-вторых, он просто почистил зубы и вышел, в-третьих, Боже, я совсем его не знаю, потому что Мэйсон внимательный, особенно к деталям. Натягиваю пижаму и выползаю из ванной комнаты, застав его с телефоном в кровати. Свет дают лишь светильники и телевизор, на котором мелькают различные картинки, следом перевожу взгляд на диван, и улыбка трогает губы. Подушка и одеяло уже ждут меня, что довольно приятно.
Падаю на свое спальное место и начинаю щёлкать каналами, не находя ничего интересного. Время добежало до двенадцати ночи, Мэйсон убрал телефон и теперь видно только его спину, которую едва прикрывает пышное одеяло. Размеренное дыхание говорит о том, что парень уснул, тем же хочу заняться я, выключая телевизор.
— Спокойно ночи, — шепчу я, чтобы не разбудить его, но удивляюсь, когда в ответ слышу:
— Спокойной ночи, Трикси.
Улыбка снова касается губ, и я устраиваюсь поудобней, обнимая подушку. Сон накрывает за долю секунды, что довольно странно на новом месте. Я только успеваю подумать, что просплю до утра, но вздрагиваю с первым грохотом, который делает из меня свернутый вокруг подушки калачик. Я не хочу открывать глаза, потому что знаю, что увижу: грозу. До ушей доносятся бьющиеся капли дождя по окну, что заставляет крепче сжать подушку в объятиях. Так я лежу не меньше десяти минут, которые буквально считаю в обратном порядке, умоляя грозу стихнуть. Но погода не на моей стороне. Раскаты становятся громче, и мне уже кажется, что под ними содрогается всё здание, из-за чего трескаются стены. Конечно, это лишь моя бурная фантазия, но в такие моменты я думаю о самом ужасном: о том, чего боюсь. В голове тут же смерть папы, вечная разлука с мамой, постоянные переезды. С каждым последующим резким грохотом, жмурюсь и сжимаюсь, пугаясь мрака ещё больше. Если то же самое сейчас в Нью-Йорке, то я радуюсь хотя бы тому, что в одной комнате со мной Мэйсон, который может спасти. Спустя ещё десять минут, начинаю трястись, как раненое животное. С вспышкой молнии, подлетаю с дивана с подушкой в руках и быстро прокрадываюсь в кровать Мэйсона. Подпирая подушку рукой, вторая покоится у его лица, которое сейчас повергнуто ко мне, а тёплое дыхание рассеивается в воздухе. Я завидую его крепкому сну в такие моменты. Проскальзываю под одеяло и прижимаюсь к груди, затмевая посторонние звуки его сердцебиением. То ли во сне, то ли сквозь сон, он обнимает и кладёт ногу на моё бедро, благодаря чему переплетаются наши ноги. Если он не раздавит меня, то можно считать себя выжившей.
— Что случилось? — хриплым ото сна голосом, спрашивает он.
— Ненавижу грозу, — хмыкаю я, прижимаясь к нему так, что мы легко станем сиамскими близнецами.
Мэйсон ничего не говорит, молча оставляя поцелуй на моей макушке. Спустя несколько минут, его дыхание вновь становится размеренным, и я наконец-то погружаюсь в желанный сон следом.
Открываю глаза уже тогда, когда в номер пробивается солнечный свет. Не сразу осознаю, что обнимаю его ногу, уткнувшись носом в бедро, потому что Мэйсон опирается спиной на изголовье кровати и смотрит телевизор, делая глоток за глотоком, в напитке сразу улавливаю аромат кофе.
— Сколько время?
Карие глаза устремляются вниз, вслед чему на его губах играет загадочная улыбка.
— Одиннадцать.
— Такого не может быть, — хмурюсь я, но Мэйсон тут же доказывает свою правоту, взяв часы и показав мне циферблат.
— Ты забавная по утрам, особенно когда целуешь мою ногу.
— Я не могла целовать твою ногу.
— Ты не можешь контролировать себя во сне, но мне понравилось, — тихо смеётся он, из-за чего я кусаю бедро, и кружка качается в его руках, оставляя несколько капель по одеялу.