Пятая авеню, дом один
Шрифт:
В понедельник, сидя на работе после выходных, проведенных в доме Редмона и Кэтрин Ричардли в Хэмптонс, Минди открыла новый файл. Как большинство профессий в так называемом гламурном творческом бизнесе, ее работа становилась все менее творческой и гламурной, приобретая все новые прозаические черты. Значительная часть рабочего дня Минди уходила на то, чтобы оставаться в курсе событий или оделять других инсайдерской информацией; оригинальность в корпоративном мире встречалась со снобистской вежливостью. Однако не в последнюю очередь благодаря необычным выходным у Минди возник план, который она была намерена осуществить. Идея родилась во время поездки во
А почему нет? Как она не додумалась до этого раньше? Если уж честно, то Минди давно этого хотелось, просто гордость мешала выложить нескладные отрывочные мысли в Интернет на всеобщее обозрение под собственным именем. А ведь в этом нет ничего необычного или предосудительного. Так все делали и делают. Ведение блогов превратилось в почетную обязанность вроде рождения детей; через Интернет многие люди могут поделиться своим мнением с широкой аудиторией.
Минди набрала заглавие будущего блога: «Все и сразу – зачем?» Не верх оригинальности, но все же неплохо; она была уверена, что еще никто так точно не формулировал этот специфический женский вопрос.
«Эпизоды моего уик-энда», – написала она и, скрестив ноги под стулом, подалась вперед, уставившись на маняще пустой экран монитора. «Глобальное потепление ничуть не испортило выходные в Хэмптонс», – напечатала она. Погода и вправду порадовала – двадцать шесть градусов, деревья в темно-красных или желтых ореолах осенней листвы, по-летнему сочная зеленая трава, сплошным покровом расстилавшаяся по двухакровым владениям Редмона Ричардли. Пахло торфяными испарениями; в неподвижном воздухе висел запах тления, от которого, как показалось Минди, даже время замедляло бег.
В пятницу Минди, Джеймс и Сэм уехали из Нью-Йорка поздно вечером, чтобы не стоять в пробках, и в полночь прибыли к Ричардли, где их встретили красным вином и горячим шоколадом. Сынишка Редмона и Кэтрин, Сидни, одетый во все голубое, мирно спал в голубой кроватке в своей голубой детской: синеву немного разбавлял лишь бордюр в желтых уточках, наклеенный под потолком. Подобно младенцу, дом Ричардли появился на свет недавно, но был уже весьма многообещающим. В этой обстановке Минди вспомнила о том, чего у нее нет, – малыша и дома в Хэмптонс, места воскресного отдыха и уединения в старости. С недавних пор Минди становилось все труднее объяснять себе, почему у них с Джеймсом нет многого, что давно перестало быть привилегией богачей, перейдя в разряд престижных приобретений у людей среднего достатка. Зависть к легкости бытия семейства Ричардли усилилась, когда в задушевном разговоре с Минди на кухне (восемьсот квадратных футов), ставя грязные тарелки в посудомоечную машину, Кэтрин призналась что Сидни был зачат естественным путем, без помощи современных технологий. Между тем молодой мамаше уже стукнуло сорок два. С болью в сердце Минди отправилась спать и, когда Джеймс заснул (как всегда, едва коснувшись головой подушки), долго ломала голову, почему одним достается все, а другим ничего.
В сорок лет, в связи с появлением неясного внутреннего дискомфорта, Минди начала ходить к психотерапевту, специалисту в области новой психоаналитропической концепции «упорядочивания жизни». Психотерапевт оказалась красивой зрелой женщиной лет тридцати восьми, с гладкой кожей фанатичного адепта красоты. Она носила коричневую юбку-карандаш, блузку с леопардовым принтом и лодочки Manolo Blahnic с открытым мыском. Минди знала, что врачиха недавно развелась и осталась с пятилетней дочкой.
– Чего вы хотите, Минди? – спрашивала она ровным деловым тоном, какой принят в крупных
– Ребенка, – вырвалось у Минди. – Второго ребенка, маленькую девочку. – Пока слова не прозвучали, Минди даже не подозревала, как болезненно они отзовутся в душе.
– Почему? – спросила психотерапевт.
Минди немного подумала.
– Я хочу кому-то себя посвятить.
– Но у вас есть муж и сын, разве не так?
– Сэму уже десять лет.
– Значит, вам нужна страховка, – последовал вывод.
– Не понимаю, при чем тут...
– Вам требуется гарантия, что через десять лет, когда ваш сын закончит колледж и станет взрослым, вы будете кому-то нужны.
– О-о! – засмеялась Минди. – Сыну-то я всегда буду нужна.
– Ну, а если нет?
– То есть вы хотите сказать, что у меня ничего не получится?
– Получится. Любой добьется своего, если знает, чего хочет, и направит на это усилия. И возможно, пойдет на жертвы. Я всегда говорю своим клиентам, что бесплатных туфель не бывает.
– Вы хотели сказать – пациентам? – уточнила Минди.
– Клиентам, – отрезала психотерапевт. – Все они вполне здоровые люди.
Минди прописали ксанакс по одной таблетке перед сном от чувства беспокойства и нарушений сна (проспав часа четыре, Минди просыпалась и долго лежала без сна, охваченная беспричинной тревогой), а потом направили к лучшему на Манхэттене специалисту по проблемам бесплодия, всех подряд не лечившему, но принимавшему иногда по рекомендации врачей своего уровня. Для начала он выписал витамины для беременных и пожелал удачи. Можно было даже не надеяться – Минди знала, что она невезучая. И она, и Джеймс.
Через два года, пройдя множество сложных процедур, Минди сдалась – подсчитав потраченные деньги, она поняла: продолжать не получается.
«Дни, когда я была всем довольна, можно пересчитать по пальцам, – печатала она в блоге. – А это маловато для страны, где погоня за счастьем является основным правом, записанным в конституции. Впрочем, может, в этом и кроется разгадка – погоня становится самоцелью, а собственно счастье выпадает из приоритетов».
Минди вспомнила воскресенье в Хэмптонс, как утром все вышли погулять по пляжу и она несла Сидни, меся ногами мягкий песок вдоль полосы прибоя. За дюнами поднимались дома, огромные, триумфальные свидетельства чьих-то успехов, вечно недоступных, ускользающих от других людей. Вернувшись в дом, Редмон затеял игру в тач-футбол.
Кэтрин и Минди сидели на крыльце, наблюдая за своими мужьями.
– Прелестный день, не правда ли? – в десятый раз заметила Кэтрин.
– Поразительный, – согласилась Минди.
Кэтрин, прищурившись, всматривалась в играющих на лужайке.
– Сэм очень красивый мальчик, – сказала она.
– Да, он у меня симпатичный, – с гордостью подтвердила Минди. – Джеймс тоже был красив в молодости.
– Он и сейчас хорош собой, – вежливо произнесла Кэтрин.
– Вы очень добры, но это не так, – возразила Минди. Кэтрин оказалась настолько шокирована этими словами, что Минди сочла необходимым пояснить: – Я из тех людей, которые не лгут себе. Стараюсь жить, глядя правде в глаза.
– А это нормально? – вырвалось у Кэтрин.
– Наверное, нет.
Некоторое время они сидели в молчании. Мужчины неуклюже бегали по лужайке, отдуваясь и тяжело дыша – сказывался возраст, однако Минди завидовала их свободе и готовности побегать за радостью.
– Вы счастливы с Редмоном? – спросила она.
– Скорее, мне весело, – ответила Кэтрин. – Когда мы ждали ребенка, я сильно нервничала, не зная, какой из моего мужа получится папаша. Это был самый тревожный период наших отношений.