Пятая авеню, дом один
Шрифт:
– А мой грех в легкомыслии. Я богата и глупа. Но мне нравится так жить!
Билли встал.
– Пойдемте-ка переоденемся к обеду, – предложил он. Аннализа направилась за ним вверх по лестнице. – Конни действительно легкомысленна, – продолжал он. – Но ведь такие деньги у них появились всего семь лет назад. Кроме того, в сердце Конни нет ни грана недоброжелательности. Если вы подружитесь, она может стать для вас полезным союзником.
– А что, мне понадобятся союзники?
– Ну, они никогда не помешают, – улыбнулся Билли.
На лестничной площадке он оставил Аннализу
– Увидимся за коктейлями. Их подают в восемь на веранде.
Забавный человечек, подумала Аннализа, вернувшись в свою комнату. Словно из девятнадцатого века.
Пол вернулся, когда она принимала душ в кабинке размером с небольшую комнату. Она раздвинула стеклянную дверь.
– Тут есть душ с паром, – сообщила она мужу. – Не хочешь присоединиться? – Пол вошел в душевую, и Аннализа намылила ему грудь. – Видел кедровый шкаф? А подогреватели для полотенец? А кровать?
– Хочешь так жить? – спросил Пол, резко мотнув головой, стряхивая с волос пену.
– В розовом доме за десять миллионов долларов и с Билли Личфилдом в качестве приложения – он будет учить нас, как себя вести, и заодно ознакомит с основами истории искусств?
Выбежав из-под душа, она насухо вытерлась. Пол вышел из кабинки и остановился на коврике, сразу залив его водой. Аннализа вручила мужу пушистое полотенце.
– Да, – сказал Пол. – Почему бы и нет?
– Пол, – начала Аннализа, – неужели мы на пути к превращению в Брюэров? Неужели станем такими же, только капитал наш будет заработан позже?
– Что ты имеешь в виду? – не понял Пол.
– Давно ли у нас появились большие деньги? Шесть месяцев назад? Может, когда капиталу исполнится год, устроим вечеринку в честь дня рождения?
– Что-то я не улавливаю связи.
– Да ладно, – отмахнулась Аннализа. – Просто это еще один парадокс Билли Личфилда. Ерунда.
Примерно в такой же комнате на безбрежной кровати распластался Билли Личфилд, аккуратно сложив руки на груди, чтобы не помять рубашку. Он закрыл глаза, надеясь подремать. В последнее время он постоянно ощущал усталость, но заснуть не мог. Несколько месяцев бессонницы вконец вымотали его. Может, стоит походить к астрологу вместо психотерапевта, выписавшего ему кучу лекарств, подумал Билли. Через несколько минут тревожного ожидания он сдался и достал из сумки пузырек. В нем было несколько маленьких оранжевых таблеток. Билли разломил одну пополам, проглотил половинку и снова лег на кровать.
Через несколько минут пришло долгожданное расслабление – Билли заснул. Он проспал несколько дольше, чем планировал, и пробудился лишь в десять минут девятого.
Поспешно сойдя вниз, он увидел Аннализу, которую со всех сторон обступили мужчины. Простое черное платье без рукавов подчеркивало ее тонкую мальчишескую фигуру, огненно-рыжие волосы рассыпались по плечам. На лице, как и днем, не было косметики, и единственным украшением служили часики с бриллиантами. Подходя к Конни, Билли услышал обрывок разговора.
– Только не говорите, что вы республиканец! – обращалась Аннализа к одному из компаньонов Сэнди. – Если вы молоды и богаты, ваш моральный долг поддерживать демократов!
Билли остановился.
– Позвольте вас похитить. Вы уже познакомились с подругами Конни?
Хозяйка и три незнакомые Аннализе женщины сидели на составленных вместе широких коричневых плетеных диванах. Одна из гостий тайком курила сигарету, другие говорили о шопинге в Ист-Хэмптоне. При приближении Аннализы Конни подняла глаза и похлопала по дивану рядом с собой:
– Вот есть местечко. – Указав на курильщицу, представила ее новенькой: – Это Бет. Она закончила Гарвард, да, Бет?
– Гарвардскую юридическую школу, – сказала Бет, быстро затушив сигарету. – А вы? – спросила она Аннализу.
– Джорджтаун, – ответила та.
– Все еще работаете? – поинтересовалась Бет.
– Нет, недавно уволилась.
– Бет уволилась несколько лет назад, – вставила Конни. – И не жалеет.
– У меня нет времени работать, – сказала Бет. – Быть замужем за одним из них, – она показала на группу мужчин, стоявших поодаль, – это работа на полную ставку.
– Главное – дети, – поправила Конни. – Хочется видеть, как они растут, жалко упустить даже минуту.
В девять часов всех пригласили к столу. Гостей обслуживали молодой человек и девушка, одетые в черное, – видимо, студенты, подрабатывающие в летние каникулы. Аннализу посадили между Билли Личфилдом и Сэнди Брюэром – почетное место, рядом с хозяином.
– Вы бывали в Андах? – спросил Сэнди. Бет, сидевшая напротив, тут же встряла в беседу, затеяв оживленную дискуссию о том, как Анды стали «новой Новой Зеландией». Разговор перешел на ярмарку искусств Бильбао, благотворительное мероприятие, в пользу которого Сэнди пожертвовал миллион долларов, и на лучший аукцион вин в мире. После ужина начались бесконечные партии в пул в библиотеке – ее стены были обшиты дорогим деревом. Хозяин дома и другие мужчины курили сигары, слегка опьянев от превосходного вина и редкого сорта шампанского. Играя с Полом, Билли вдруг повысил голос, перекрыв шум в зале:
– Ну, заработаешь ты кучу денег – горы денег, Анды денег, больше, чем можешь себе представить, а что изменится? Будешь вкалывать как раньше, а то и больше, не в силах остановиться, а однажды оглянешься и поймешь: единственная перемена – это переезд в Нью-Йорк. Тогда ты задашься вопросом, за каким чертом нужно тратить на это жизнь...
Все разговоры стихли. В воцарившейся тишине раздался голос Конни Брюэр, пропевшей на одном дыхании:
– Ну вот, опять мужчины за свое. Только и слышишь – переезд, переезд, жилье, жилье, ничего, кроме жилья.
Гости с облегчением вздохнули. Тут же кто-то спохватился, что уже поздно, два часа ночи, и все разошлись по комнатам – спать.
– Что на него нашло? – удивлялся Пол, снимая брюки.
– На Билли Личфилда? – уточнила Аннализа. – Перепил, наверное. – Кондиционер работал на полную мощность, и она с наслаждением растянулась под стеганым одеялом. – Все равно он мне нравится.
– Это хорошо, – сказал Пол, забираясь в кровать.
– А как ты думаешь, мы им симпатичны? – спросила она.