Пятая авеню, дом один
Шрифт:
– А почему нет?
– Не знаю. Эти женщины совсем другие...
– Мне они показались довольно приятными.
– О, они очень приятные, – согласилась Аннализа.
– Так в чем же дело? – Пол громко зевнул. – Ты говоришь неуверенно. Это на тебя не похоже.
– Это не неуверенность, – отозвалась Аннализа. – Просто любопытство. – Через минуту она спросила: – Пол, а что, если Личфилд прав насчет денег?..
Но Пол уже спал.
На следующее утро за завтраком Аннализа узнала, что им предстоит участвовать в маленьком теннисном турнире вместе с некоторыми гостями. Пол, не отличавшийся способностями к спорту, был посеян первым; против него играл сам хозяин.
Турнир продолжался пять часов. Выглянуло солнце, стало жарко. Аннализа выиграла четыре раза подряд и теперь встретилась с победителем первой игры, Сэнди. Стоя на базовой линии и поигрывая мячом, она оценивающе рассматривала противника. Стиль игры Брюэра свидетельствовал о том, что он занимался с хорошим тренером, напор компенсировал недостаток квалификации, однако природного таланта к теннису у него не было. Она победит, если выведет его из равновесия.
«Может, ты и богатенький, но я тебя побью», – думала она. Подбросив мяч в воздух, Аннализа завела ракетку далеко назад и перед самым соприкосновением мяча и струн чуть согнула запястье, меняя направление удара. Мяч пролетел над самой сеткой и приземлился точно в боковую линию.
– Очко! – заорал Билли Личфилд.
Через полчаса все было кончено. Когда все окружили ее с поздравлениями, Аннализа впервые поверила – она справится, это ей по силам, она и здесь добьется успеха.
– Молодец, – сказал Пол, быстро обняв супругу и косясь на Сэнди.
Все пошли в дом.
– Отличная координация у твоей жены, – неопределенно заметил Сэнди.
– Да, она ловкая, – осмелился поддакнуть Пол.
– Да уж, – хмыкнул Сэнди. – На войне ей бы цены не было.
Шагавший сзади Билли Личфилд внутренне содрогнулся, услышав этот разговор. Аннализа обернулась и остановилась, ожидая, пока ее нагонят остальные, весь вид ее выражал торжество. Билли успел первым и подхватил ее под руку.
– Отличная игра, – похвалил он и наставительно добавил: – Однако вежливость предписывает позволить выиграть хозяину дома.
Аннализа остановилась.
– А мы не в поддавки играли! Ни за что не стала бы подыгрывать.
– Нет, конечно, – согласился Билли, потянув Аннализу к дому. – Я уже понял: вы из тех женщин, которые играют по своим правилам. Это прелестно, всегда оставайтесь такой, просто, видите ли, полезно узнать правила этикета, прежде чем их нарушать.
Глава 4
В воскресенье к шести вечера Билли Личфилд вернулся в город и пересел в такси, довольный на удивление плодотворным уик-эндом. Конни Брюэр согласилась купить маленькую картину Дибенкорна за триста тысяч долларов – Билли полагались два процента комиссионных, но больше всего он думал об Аннализе Райс. В наши дни такие женщины стали редкостью – своеобразная, ни на кого не похожая, с огненным «конским хвостом» и светло-серыми глазами, в которых светится острый ум. С приятной дрожью жгучего интереса Билли думал, что под умелым руководством у нее есть все шансы стать одним из его шедевров.
Билли жил на Пятой авеню между Одиннадцатой и Двенадцатой улицами. Узкий кирпичный дом, бывшее пристанище незамужних леди, съежился и совершенно потерялся, стиснутый с двух сторон прекрасными новыми башнями из красного кирпича. В здании не было швейцара – правда, при необходимости носильщика можно было вызвать звонком. Билли забрал почту и пошел по лестнице к себе
В этом доме все квартиры были одинаковые: по четыре «двушки» на этаже, каждая площадью шестьсот квадратных футов. Билли называл здание «домом преждевременно престарелых» для холостяков вроде него. В его квартире тесно от всякой всячины, сброшенной с барского плеча богатыми леди, но это было скорее приятно, чем неудобно. Последние десять лет он обещал себе сделать косметический ремонт и найти близкого человека, но пока не преуспел ни в том, ни в другом. Время шло, и постепенно эти мысли отошли на второй план – к Билли годами никто не заходил.
Первым делом он разобрал почту, в которой оказалось несколько приглашений, пара глянцевых журналов, отчет по балансу «Мастеркард» и большой конверт с написанным от руки адресом, который Билли отложил в сторону, выбирая самое солидное на вид приглашение. Сочный кремовый оттенок одного из них показался ему знакомым; перевернув конверт, он прочитал обратный адрес: «Пятая авеню, дом один». Такие канцтовары продавались только в магазине Mrs. Strong’s, и Билли знал лишь одного человека, который до сих пор ими пользовался, – Луизу Хотон. В конверте лежала открытка с золотым тиснением: «Закрытая поминальная служба по миссис Луизе Хотон, церковь Святого Амброзия» – и датой «двенадцатое июля, среда», каллиграфически написанной внизу от руки. Как это похоже на Луизу, умилился Билли, заранее заказать поминальную службу по себе и составить список приглашенных...
Он положил карточку на почетное место – в центр узкой каминной полки над маленьким камином – и сел разбирать остальную почту. Взяв большой конверт, Личфилд увидел адрес управляющей домом компании. С растущим неприятным предчувствием он распечатал конверт.
«Мы счастливы сообщить... Сделка успешно заключена... дом станет кооперативным с первого июля 2009 года... вы можете выкупить свою квартиру по рыночной стоимости... это не касается жильцов, чей договор найма истекает до указанной даты...» Тупо и болезненно закололо под нижней челюстью. Куда он пойдет? Рыночная стоимость его квартиры – около восьмисот тысяч долларов. Потребуется двести – триста тысяч на начальный взнос плюс ипотечные взносы и коммунальные платежи. Это несколько тысяч в месяц. А сейчас он платит всего тысячу сто. Перспектива поисков другого жилья и переезда повергла Личфилда в шок. Ему пятьдесят четыре года. Не старик, напомнил себе Билли, но в этом возрасте уже нет сил для подобных подвигов.
Он пошел в ванную комнату, открыл аптечку, взял оттуда три таблетки антидепрессанта вместо прописанных двух, улегся в ванну и открыл кран, глядя, как вода медленно поднимается и покрывает его тело. «Я не могу переехать, – подумал он. – Я слишком устал. Значит, нужно придумать, где взять деньги на выкуп квартиры».
Через пару часов, очистив тело и немного успокоив дух, Билл позвонил в «Уолдорф-Асторию» и попросил соединить с номером Райсов. Аннализа взяла трубку на третьем звонке.
– Да? – с любопытством сказала она.
– Аннализа? Это Билли Личфилд. Мы познакомились у Брюэров, помните?
– А, Билли... Как поживаете?
– Прекрасно.
– Слушаю вас.
– Позвольте спросить, – начал Билли, – доводилось ли вам слышать выражение, что настоящая леди должна упоминаться в газетах три раза в жизни – по случаю появления на свет, бракосочетания и похорон?
– Этого требует этикет?
– Требовал сто лет назад.
– Ух ты! – восхитилась Аннализа.
– Так вот, я звоню спросить: не желаете ли сходить со мной в среду на похороны?