Пятая авеню, дом один
Шрифт:
Стоя у лифта, она твердо решила придумать способ перебраться сюда. Она заслуживает этого, как никто другой!
Слева Лола вдруг заметила мальчишку, разглядывающего ее во все глаза. Неужели в этом доме и дети есть? Отчего-то Нью-Йорк казался ей местом, где живут только взрослые.
Мальчик вошел в лифт вместе с ней. Нажав на кнопку тринадцатого этажа, он спросил:
– Вам какой?
– Тринадцатый, – ответила она.
Сэм кивнул. Значит, девица едет к Филиппу Окленду. Так он и думал. Его мать всегда говорила, что Окленду удача сама плывет в руки и что
Незадолго до того как Лола пришла на собеседование, Филиппу позвонил его агент:
– Ох, ну что за люди... – начал он.
– В чем дело? – спросил Филипп. Несмотря на трудности со сценарием, накануне он все-таки добил «Подружек невесты».
– Никто не знает, какого черта им нужно, – сказал агент. – Звоню предупредить – сегодня на студии срочное совещание.
– Чтоб их черт побрал! – буркнул Филипп. – Это похоже на демонстрацию силы.
– Так и есть. Если бы в наши дни умели снимать хорошее кино, мы бы сейчас не вели этот разговор.
Агент нажал «отбой», и тут же позвонила помощница начальницы киностудии. Филиппу пришлось битых десять минут слушать музыку, ожидая, пока освободится ее величество бизнес-леди. У главы киностудии было два образования – бизнес и юриспруденция, которые, по идее, мало чем могли помочь в постижении законов творческого процесса, однако при нынешней расстановке сил ее дипломы автоматически приравнивались к Пулитцеровской премии за художественную прозу.
– Филипп, – начала начальница, не извинившись за то, что заставила себя ждать. – Последний вариант сценария сильно отличается от предыдущего.
– Это называется переработка, – просветил ее Филипп.
– Мы что-то потеряли в главной героине. Она перестала вызывать симпатию.
– Правда? – удивился он.
– Исчезла ее индивидуальность, – заявила начальница студии.
– Это потому, что вы настояли, чтобы я убрал все, придающее героине хоть какую-то индивидуальность, – пояснил Филипп.
– Мы должны думать о зрительской аудитории. Женщины очень субъективны в оценках и беспощадны к представительницам своего пола.
– Как жаль! – прицокнул языком Филипп. – Иначе они правили бы миром.
– Мне нужен новый вариант через две недели. Просто поправьте по тексту, Филипп, – сказала начальница и повесила трубку.
Филипп набрал номер своего агента.
– Слушай, а могу я отказаться от этого проекта? – спросил он.
– Лучше забудь о самомнении и сделай то, что просят. А там – хоть потоп.
Филипп повесил трубку, меланхолически размышляя о том, куда исчезла его былая смелость.
В этот момент зазвонил интерком.
– К вам мисс Лола Фэбрикан, – сообщил швейцар Фриц. – Пропустить?
Филипп мысленно чертыхнулся. За разборками с киностудией он совершенно забыл, что назначил встречу кандидатке, приславшей е-мейл с просьбой о собеседовании. Он просмотрел уже десять соискательниц, но все его разочаровали. Это собеседование наверняка обернется очередной потерей времени, но она уже пришла... Ладно, он уделит ей десять минут, чтобы не показаться грубияном.
– Пропустите, –
Через несколько минут Лола паинькой сидела на диване Филиппа. Знаменитый сценарист был уже не так молод, как на фотографии с обложки ее зачитанного до дыр «Летнего утра», но и не стар – значительно моложе ее отца, который не носил вылинявшей черной футболки, кроссовок Adidas и не заправлял за уши пряди волос. Положив ноги на письменный стол, Филипп постукивал ручкой по стопке бумаг, то и дело поправляя волосы. Девушка, давшая Лоле электронный адрес, не обманула: Окленд действительно был еще хоть куда.
– Расскажите о себе, – попросил Филипп. – Я хочу знать все.
Он уже не спешил избавиться от мисс Фэбрикан, которая, к счастью, оказалась долгожданным утешением в конце на редкость паршивого дня, почти ответом на его молитвы.
– А вы видели мою страницу в Facebook? – спросила Лола.
– Не доводилось.
– Я пыталась вас найти, – сказала Лола, – но у вас нет контакта.
– А что, нужно завести?
Она озабоченно посмотрела на него, словно обеспокоенная его благополучием.
– Сейчас у каждого есть страница в Facebook. Как иначе с друзьями общаться? – Она проворно набрала что-то на айфоне и протянула его Филиппу: – Это я на Майами.
Филипп уставился на фотографию Лолы в бикини на маленькой яхте. Интересно, это намеренная или неосознанная попытка соблазнить его? Впрочем, разве это важно?
– А вот моя анкета, – сказала она, встав сзади и что-то нажимая через его плечо на маленьком экране. – Видите? Любимый цвет – желтый, любимое выражение – «По-моему или никак», медовый месяц мечтаю провести в круизе вокруг греческих островов на собственной яхте... – Лола откинула свесившиеся вперед длинные волосы. Одна прядь задела Филиппа Окленда по лицу. – Ой, извините, – хихикнула Лола.
– Очень интересно. – Он передал гостье айпод.
– Да, – подтвердила она. – Все мои подруги считают, что мне суждено высоко взлететь.
– Насколько высоко? – поинтересовался Филипп, исподтишка разглядывая ее гладкую, безупречную кожу. «Присутствие этой девицы превращает меня в идиота», – констатировал он мысленно.
– Не знаю, – пожала плечами Лола, думая, как не похож Филипп Окленд на всех, кого она знала. Он казался обычным человеком, но был лучше других, потому что знаменитость. Лола снова села на диван. – Я понимаю, что пора это знать, ведь мне уже двадцать два, но я не знаю.
– Вы еще ребенок, – улыбнулся Филипп. – У вас целая жизнь впереди.
Она скептически усмехнулась:
– Так многие говорят, но это неправда. В наши дни нужно все решать сразу, иначе ничего не успеешь.
– Да что вы? – проявил интерес Филипп.
– Да-да, – сказала она, кивая прелестной головкой. – Жизнь изменилась. Если ты чего-то хочешь, этого же хотят миллионы других людей. – Она замолчала, вытянула ногу в босоножке и наклонила голову, любуясь безукоризненным черным лаком на ногтях. – Но это меня не пугает. Я не боюсь конкуренции. Люблю побеждать и побеждаю всегда.