Пятая авеню, дом один
Шрифт:
Но он почему-то не смог тем же вечером предложить ей переехать к нему. За ужином Лола была уже почти прежней: дурачилась, заигрывала с официантом, щекотала Филиппу пятку пальцем ноги. Она не заводила речь об их отношениях, своем исчезновении, финансовых проблемах родителей, он тоже обо всем этом помалкивал.
Но наутро, проснувшись, он обнаружил, что она собирает вещи.
– Что ты делаешь? – удивился он.
– О, Филипп! – Она вздохнула. – Там, в пещере, я поняла, что слишком тебя люблю, чтобы осталось все как есть. Раз мы не будем вместе, то лучше не влюбляться в тебя еще сильнее, потому
До него дошло, что она права. Он тоже не мог так продолжать. Стоя к нему спиной, она нагнулась, ища что-то в чемодане, и он вспомнил, какой бурный секс был у них ночью.
– Ты не должна уезжать, Лола, – промямлил он.
– Должна, Филипп, – отозвалась она, не поднимая головы.
– Я к тому, что ты можешь перебраться ко мне. Если хочешь, конечно, – добавил он, словно решение принимал не он.
...Теперь, сидя на пляже в шезлонге, он заложил руки за голову. Ясное дело, она согласилась. Она же его любит.
Его забытье прервал оживший мобильный телефон. Звонили из Нью-Йорка – видимо, Инид, с новогодними поздравлениями. Он испытал испуг. Придется сказать тетке, что Лола переезжает к нему, и ей это не понравится.
– Алло!
Его ждал приятный сюрприз.
– Привет, дружище! – радостно сказала Шиффер. – Как ты там? Что поделываешь?
– А ты? – спросил Филипп, садясь в шезлонге. – Я думал, ты на острове Сент-Бартс.
– У меня не вышло, – ответила она. – Пораскинула мозгами и передумала. Зачем продолжать отношения с человеком, которого я не люблю? Ведь он мне не нужен, верно?
– Тебе лучше знать, – сказал Филипп. – Я думал...
Она засмеялась:
– Не думал же ты, что у меня серьезно с Браммингером?
– Почему нет? От него все в восторге.
– Очнись, Окленд! – Меняя тему, она продолжила: – Ты где, собственно? Если где-то рядом, то не повидаться ли нам с Инид? Что-то я в последнее время ее забросила.
– Не могу, – пробубнил Филипп неохотно.
– Почему? – удивилась она. – Ты вообще где? Я тебя еле слышу. Говори громче, если хочешь, чтобы я что-то разобрала.
– Я на острове Мастик, – сказал он.
– Что?!
– Мастик! – крикнул он.
– Какого черта тебе там понадобилось?
Он почувствовал головокружение.
– Я с Лолой.
– Во-о-о-от оно что! – Только сейчас до нее дошло.
– Я подумал... Ты и Браммингер... В общем, я предложил ей переехать ко мне.
– Вот и славно, Окленд, – сказала она как ни в чем не бывало. – Тебе давно пора остепениться.
– Дело не в этом, просто я...
– Я все поняла, дружок, – перебила она его. – Ничего страшного. Я позвонила лишь спросить, не против ли ты пропустить вместе стаканчик. Встретимся, когда вернешься.
И она отключилась. Филипп посмотрел на телефон и покачал головой. Никогда он не поймет женщин! Он убрал телефон и стал наблюдать за Лолой. Она по-прежнему плескалась в воде, но, подражая европейским туристкам, сняла верх купальника. Весь пляж глазел на то, как Лола забавляется, не обращая внимания на окружающих. К ней уже торопились с другого конца пляжа двое седовласых джентльменов.
– Давай, детка! – крикнул один из них с английским акцентом. – Повеселимся
– Лола! – окликнул ее Филипп. Он уже собирался подсказать ей надеть лифчик, но спохватился, как смешно это прозвучит, – не папаша же он ей, в конце концов! Поэтому он улыбнулся и встал, делая вид, что готов присоединиться к ней в воде. Сняв солнечные очки, он аккуратно положил их на столик под зонтиком. Любуясь Лолой, он гадал, кто он на самом деле – счастливейший на свете человек или величайший болван.
Акт третий
Глава 13
– Вот послушай! – сказала Минди, входя в спальню. – «Действительно ли секс – необходимость?»
– А? – Жена застала Джеймса за копанием в ящике с носками.
– Действительно ли секс – необходимость? – повторила Минди, держа перед собой распечатку своего Живого Журнала. – Мы принимаем важность секса за данность. Расхожая истина гласит, что это так же важно, как воздух и еда. Но если хорошенько поразмыслить, то в определенном возрасте секс становится совершенно не обязательным...
Джеймс нашел второй носок и поднял оба носка над головой. Что действительно совершенно не обязательно – так это Живой Журнал его жены.
– «Зачем утруждаться, когда вы уже вышли из детородного возраста? – продолжала она читать. – Ежедневно по пути на работу я прохожу по меньшей мере мимо пяти плакатов, рекламирующих секс в виде кружевного белья...»
Джеймс, натягивая носки, представил Лолу Фэбрикан в кружевном белье.
– «Можно подумать, – не унималась Минди, – что кружевное белье – это ответ на все наши жизненные огорчения». – Может, и не ответ, подумалось Джеймсу, но вреда не приносит. – «И я говорю, – вещала Минди, – срывайте эти плакаты! Жгите магазины Victoria’s Secret! Подумать только, сколько всего мы, женщины, могли бы достичь, если бы нам не приходилось беспокоиться о сексе!» – Она сделала торжественную паузу и посмотрела на Джеймса: – Ну, хочу услышать твое мнение.
– Пожалуйста, не пиши больше про меня! – взмолился Джеймс.
– Я пишу не про тебя, – возразила Минди. – Ты что, услышал свое имя?
– Еще нет, но уверен, что оно еще прозвучит.
– Вообще-то здесь речь не о тебе.
– Есть надежда, что так будет и впредь?
– Ни малейшей! – вынесла приговор Минди. – Я замужем за тобой, ты мой муж. В блоге говорится о моей жизни. Мне что, делать вид, что тебя не существует?
– Да, – ответил Джеймс, хотя ответ был риторический. По каким-то невообразимым для него причинам блог Минди приобретал все больше популярности. Дошло до того, что у нее состоялась встреча с продюсером программы «Вид», подумывавшим, не сделать ли с Минди цикл передач.
С тех пор ее уже невозможно было остановить. Пусть у него, Джеймса, готовилась к печати новая книга, пусть ему недавно выплатили миллионный аванс, пусть его успех был уже не за горами – все по-прежнему вертелось исключительно вокруг Минди.
– Может, ты по крайней мере изменишь мое имя? – попросил он.
– Как ты это себе представляешь? – разозлилась она. – Нет, уже поздно. Всем известно, что ты мой муж. Кроме того, мы оба писатели. Мы понимаем, как это действует. В нашей жизни нет запрещенных тем.