Пятая Космическая

Шалыгин Вячеслав Владимирович

Преображенский закрыл комп. Ему страшно хотелось быть сейчас на экваторе, в гуще событий, но приказ Гордеева был однозначным – держать Бьорн. После гибели «Альфы», у Первой ударной действительно не осталось запасов оружия и провианта, кроме тех, что были собраны в промзоне и городах-близнецах.

«А мясорубка никуда не денется, сама к тебе придет» – слова Гордеева. Преображенский не сомневался, что генерал прав, но ожидание, как известно, хуже смерти. Особенно ожидание в неведении. Подошедший Седьмой флот накрыл Ганимед плотным колпаком радиоподавления, отключив почти все спутники и создав помехи на всех боевых частотах землян. Не смогли они нарушить лишь гиперсвязь, но Преображенский не имел права использовать этот канал для удовлетворения собственного любопытства. Оставалось одно – наблюдать

за горизонтом и по зареву делать выводы, как меняется обстановка на участках других бригад. На севере полыхало от души. На востоке отсветы были слабые и прерывистые – локальные стычки. Запад и юг были погружены в темноту, хотя по идее там следовало светиться огням Тродберга и Лунда. Либо «скандинавы» настолько тщательно соблюдали светомаскировку, либо наступающие марсиане заставили их отключить подачу электроэнергии в бытовые сети. Второе вероятнее.

Напряженное ожидание обострило все чувства и натянуло нервы, будто струны. Приборы электронной разведки выдавали на дисплеи успокаивающие «пустые» картинки, но Преображенский больше доверял интуиции, он чувствовал, что враг близко...

...Начало было неоригинальным, но все равно эффектным. Невидимые в темноте авиадестроеры колонистов прошли широким строем над Бьорном и бесшумно раскрыв бомболюки сбросили сотни гравикассет. Небольшие стальные шары зависли на километровой высоте и после секунды бешеного вращения вокруг вертикальной оси рассыпались с едва слышными хлопками. С темного неба прямо из дымчатых облаков на землю обрушился тяжелый дождь из осколков и наполнявших кассеты свинцовых шариков. Броне танков эти осадки были не страшны, а потому земляне, ожидавшие чего-то подобного и заранее спрятавшиеся в десантных отсеках тяжелых машин, не пострадали. Следующим номером программы следовало ожидать возвращение штурмовых самолетов противника и обстрел земли Т-ракетами, но Преображенский решил сыграть на опережение. Танки и самоходные орудия огневой поддержки подняли прицел до максимума и дали залп. Время было рассчитано правильно. Когда авиадестроеры закончили вираж и снова зашли на цели, перед ними полыхнуло плотное облако заградительного огня, а затем, ориентируясь на «подсветку», к стае дестроеров устремились истребители-штурмовики страхующей Пятую бригаду авиагруппы. Временно «воздух» был нейтрализован. Преображенский сосредоточился на грунте. Атака с воздуха была выполнена, как по старому учебнику, что наводило на мысль о таком же классическом продолжении. Под прикрытием авиадестроеров где-то поблизости должны были сесть транспорты с бронетехникой и десантные челноки. Тактика рейнджеров мало чем отличалась от тактики космодесанта. Учебники-то были одни, да и офицеры зачастую кончали одни и те же академии. Например, Вяземский учился в военно-космической вместе с Ковачем, ныне адмиралом, командующим Четвертым флотом Альянса, тем, что штурмовал сейчас Каллисто. А где-то на Европе дрался за город Ант один из сокурсников самого Преображенского – майор рейнджеров Радек. Павлу вспомнилось любимое выражение бывшего товарища: «Если не брать в расчет стихоплетство, война самое бессмысленное занятие на свете».

«Однако Радек не отказался от этого занятия. Интересно было бы узнать, почему?» Преображенский закрыл комп, выключил ночную подсветку и поднял забрало. Полутени, движение воздуха и нечто необъяснимое, тонкое, неуловимое для приборов можно было ощутить только кожей и увидеть лишь боковым зрением, работающим, в отличие от «прямого», даже в полной темноте. Челноки садились в промзоне, примерно в километре от городской черты. Угрозой веяло именно оттуда.

– Блинов, – громким шепотом позвал подполковник. Рация пискнула, подтверждая прием – запасную частоту марсианам не удалось заглушить, как и гиперсвязь. Наверное, потому, что это была почти их собственная частота – Преображенский отчетливо слышал переговоры высаживающихся солдат-колонистов.

– Я их слышу, – ответил капитан. – Иду туда.

Оставалось надеяться, что противник не услышал или не разобрал слов этого короткого диалога.

Когда батальон Блинова скрытно выдвинулся в район высадки противника, чувства Преображенского вдруг снова обострились. Десять сотен солдат и танковый

батальон, десантировавшиеся в промзоне это была не та сила, с которой штурмуют целый город. Павел открыл боковой люк командирской машины и выбрался наружу.

– Ваша светлость! – предупреждающе окрикнул водитель. – Вернитесь, от греха! Зацепит, не дай бог!

Преображенский поднял руку, призывая солдата к молчанию. Да, чутье не подвело и в этот раз. С юга марсиане приближались по грунту. Видимо, это были те самые подразделения, что обесточили Лунд, создав себе дополнительную маскировку. Сколько их, Преображенский гадать не стал. Ясно, что больше, чем в эффектно высадившейся группе прикрытия. Если и тут все по учебнику, то намного больше.

– Егоров, на всех парах лети к Жерару и передай ему приказ ждать атаку с юга. Пусть встанет тремя эшелонами. Запомнил?

– Так точно! Вы тут будете? Мне куда возвращаться?

– Вернешься сюда, но не сразу. Оставь Жерару запасную гиперсвязь и двигай к Блинову. На всякий случай. У него гипера тоже нет, пусть использует тот, что у тебя в машине.

– В НЗ есть еще два передатчика.

– Я их заберу. Для себя и Родионова. Станет туго, пусть капитаны не стесняются, выходят на запасной частоте или в гипере. Всё, гони!

Проводив машину взглядом, Преображенский забросил на плечо винтовку, подключил к шлему портативный гипересивер и запрыгнул на броню машины командира третьего батальона. Обнаружив, что в гости пожаловал новоиспеченный комбриг, из люка высунулся майор Родионов.

– Прошу, ваша светлость, в банку, места хватит.

– Здесь удобнее. – Преображенский оглянулся. – Капитаны ушли встречать гостей, база на твоей совести, Виталий Олегович.

– Машины на позициях, десантная рота в охранении, – доложил Родионов. – Все как полагается: мобильная оборона в сочетании с постоянными огневыми точками. Только пейзаж подкачал. Слишком много вокруг господствующих высот. Но зато улицы прямые, хорошо простреливаются.

– А с воздухом у нас что?

– Штурмовики забросили двенадцать расчетов с ПЗРК и ручными плазмитами на ближайшие к охраняемому объекту крыши, – майор встретился с Павлом взглядом и осекся, сообразив, что Преображенский, хоть теперь и командир бригады, а все тот же боевой товарищ, и докладывать можно не столь официально. – Только этого мало, Павел Петрович. «Вручную» мы много не собьем, а ставить «шторы» из всех орудий у нас больше нет возможности. Боекомплект не бесконечный. Нам бы дивизион настоящих «пэвэошников», с пучковыми пушками на «Громобоях»...

– Где же их взять? – Преображенский пожал плечами. – Все, что у нас были, еще на Лидии в расход пошли, а немцы по «ленд-лизу» таких машин не прислали.

– Вот я и вздыхаю, – кивнул Родионов. – Одна надежда на штурмовики, но их осталось два десятка, и топлива у них часа на полтора.

– Ничего, прорвемся. – Преображенский похлопал товарища по плечу и протянул передатчик. – Держи гипер. Если вдруг что со мной, выходи сразу на Князя или на Хосокаву.

– Если что с тобой? – Родионов осуждающе покачал головой. – Не каркай, ладно?

– Ладно. – Павел усмехнулся и спрыгнул с брони. – Штаб вон там, на двенадцатом, в башне «Ганимед Трейд».

– Опасное местечко. А как рухнет?

– До сих пор не рухнула, значит, устоит. Зато, какой вид!

Подполковник махнул ребятам из комендантского взвода – по нынешним непростым временам усеченного до отделения и сменившего командира. Вместо раненого старшины Волчкова охрану комбрига возглавил сержант Лебензон.

Когда Преображенский и его гвардия прибыли на место, юг Бьорна окрасился в красно-оранжевые цвета. Батальон Жерара вступил в бой с наступающими войсками Альянса. Минут через десять заполыхало и на западе, на границе с промзоной.

– Отходят! – вышел в эфир Блинов. – Апостол, это какое-то кино! Постановка!

– Главное дело на юге, – согласился Преображенский. – Встречай Егорова, он везет тебе гипер. Как встретишь, доложи подробно.

– Принято!

– Ваш свет, – ожил гиперпередатчик. – Жерар. У нас что-то непонятное происходит. Они отползают!

– Дрогнули?

– Нет, думаю, это был финт.

– И у тебя? Где же, тогда, главные силы?

– Ну, если не у меня и не у Блинова, то... где-то у вас.