Пятая правда

Шарлаимов Василий

– Постой-ка, дружище! – встрял терновой колючкой в Мишину повесть развеселившийся Рома. – Если разобраться толком, то фингал избавил тебя вовсе не о благосклонности твоей невесты, а от роскошных и ветвистых оленьих рогов!

– Эх, Рома, Рома! – посетовал на нетерпеливость Кузена крымчанин. – Ведь это была только присказка, а настоящая сказка ещё впереди.

Лапчук порывисто встал и пружинистым шагом удалился в сторону туалета. Он отсутствовал несколько минут, но за всё это время никто из присутствующих не проронил ни малейшего звука. Миша вернулся слегка взъерошенным,

вытирая клочком туалетной бумаги слезливые серые очи. Рассказчик глухо прокашлялся и продолжил свою назидательную богатырскую быль.

4. Подарочек Фортуны.

– Началась календарная осень и призыв на мою воинскую службу был уже вовсе не за горами. И тут, вдруг, произошло нечто такое, о чём даже никто и помыслить не мог. Димон поехал с Оксаной за город, чтоб показать ей, как лихо он прыгает с горки на своей новенькой «Яве». Коронный трюк циркача не удался, – и Хряк при паденьи свернул себе шею. Так что он попал не на весёлую свадьбу в качестве жениха, а на собственные похороны в роли покойника.

На погребении было много народа, в том числе и Оксана в траурном убранстве так и не состоявшейся супруги. И Ксюша, и Светлана Сергеевна рыдали так безутешно, что сердце от сострадания разрывалось на части. Отец Димона, старпом океанского сухогруза, был где-то в районе Австралии и на похороны своего единственного сына явиться не смог.

Я делал всё что было в моих сила, чтобы успокоить Оксану, и, после окончания погребального ритуала, вызвался её проводить. Но та, немного утихомирившись, внезапно вспомнила об одном очень важном и неотложном задании. Ей сперва надобно было зайти на квартиру тётушки Любы, которая укатила со своим новым ухарем куда-то в Аджарию. Нужно было срочно полить домашние цветы, а также накормить кота и попугая, чтобы они, не приведи Господи, не сожрали друг друга.

– Увы, но и цветам, и нашим домашним питомцам нет ни малейшего дела до нашего траура, – печально проронила она.

Мы зашли в тетины апартаменты и поняли, что самую «чуточку» опоздали. Цветы от жары уже безвозвратно засохли, а Котофей Котофеич, развалив клетку, стрескал несчастного попугайчика. Если судить по перевёрнутым цветочным горшкам, то Рыжик улизнул через форточку на поиски более заботливых и надёжных хозяев.

Ксюша в отчаянии упала на тётину кровать и залилась слезами, рыдая горько, надрывно, тоскливо и безутешно:

– Из-за этих негаданных похорон мне совсем отшибло соображалку и память! Ну, что я теперь скажу тёте о гибели её цветника и зверинца?!

Я присел рядышком с нею на двуспальную кровать и, исполненный состраданием, положил руку на её содрогающееся от рыдания плечико. И Ксюша весьма благосклонно и с пониманием восприняла мои соболезнования. И я утешил её – сначала разок, а потом и другой, а затем, по её настоятельной просьбе, и третий.

Мы безмолвно лежали в благоухающей ароматизатором постели и думали каждый о чём-то своём. Головка Ксюши лежала на моём плече, а правая рука игриво блуждала где-то в районе схождения моих бёдер.

– По-видимому слухи, что Мише отбили «хозяйство» оказались чрезмерно преувеличенными, – нарушила молчание моя подопечная.

Я сначала как-то не попал в тему и машинально осведомился:

– Ты имеешь в виду Мишу Кацмана?

– А

причем тут Кацман? – ответила вопросом на вопрос моя бывшая невеста. – Миша ещё пять лет назад женился на сестре Дианы и увёз её с собой в Израиль. И Алина на Земле Обетованной нарожала ему уже четырёх хорошеньких ребятишек. Я говорила о тебе! Ты что, способен как ящерица отращиваешь себе конечности? Или твой «дружочек» как птица Феникс возродился из пепла?

Меня словно шаровой молнией шарахнуло, и я чуть было не выпрыгнул нагишом из постели:

– И откуда у тебя такие сенсационные сведения?!!

– Об этом мне стало известно в тот самый день, когда ты не явился на свидание у Комсомольского парка, – нахмурив лобик, припомнила Ксюша. – Я пришла на полчаса раньше, но стояла в отдалении, что б не показаться тебе чрезмерно назойливой. Ровно в восемь я подошла к колоннаде и простояла там в ожидании около сорока с лишком минут. Это меня основательно разозлило, и я уже собралась было уходить, как к входу парка подкатила санитарная машина. Из неё поспешно выбралась яркая женщина в белом халате и высокий парень, которого ты мне когда-то представил своим другом.

Без всяких предисловий женщина оповестила меня, что она твой лечащий врач и что ты не придёшь, так как получил довольно неприятные травмы и увечья. По её словам, это произошло из-за твоего падения с мотоцикла. Но говорила она об этом как-то неуверенно, стыдливо отводя свои потупленные глаза в сторону. Хотя я и была шокирована этим известием, но сразу же попросила побыстрее отвезти меня прямиком к тебе. Ну, чтобы ухаживать за тобой, а также оказывать тебе посильную моральную поддержку. Но докторша почему-то резко воспротивилась этому моему естественному пожеланию.

– Навряд ли ты ему окажешь моральную поддержку, даже если он и придёт в чувство, – хмуро предостерегла она. – Скорее наоборот, твой визит только повергнет его в глубокое уныние и отчаяние. А угрызения совести ухудшат его и без того тяжелое состояние.

До меня, наконец-то, дошло, что врач что-то недоговаривает и я, недолго думая, потребовала объяснений:

– Скажите мне всю правду, какой бы ужасной она не была!

– Ты хочешь знать всю правду? – заметила я колебания в чёрных глазах доктора. – Хотя, может быть, это и к лучшему. Правда – это горькое, но очень действенное лекарство. Тем более, что, к величайшему несчастью, уже ничего невозможно поправить. Дима! Расскажи Ксении без утайки о всём, что накануне произошло с Мишей в городской дискотеке!

Дима немного замялся, чуть-чуть пококетничал, однако отважился описать всё как было в действительности:

– Ты, наверное, слышала о вчерашнем побоище в дискотеке, после которого беспорядки начались по всему городу. Малолетки бродят оравами по улицам Феодосии, разбивая стёкла в домах и придираясь к одиноким прохожим. А ведь всё-то началось из-за воистину идиотской Мишиной выходки. Поздним вечером он позвонил мне домой и заявил, что намерен пойти побузить в дискотеку. По его голосу я понял, что он уже основательно перебрал, и начал его отговаривать от этой авантюрной затеи. Но если Миша уже под высоким градусом, то разве он послушает умудрённого опытом друга? Бросив все дела, я во все лопатки промчался к дискотеке, чтобы перехватить Мишу у входа.