Пятьдесят на пятьдесят

Кавана Стив

Драйер встал и представился. Одет он был скромней, чем обычно. Выглядел официально и просто: серый костюм, белая рубашка и темный галстук. Орудие на службе у государства.

– Господа присяжные, – начал он. – Я благодарю вас за вашу службу в ходе этого слушания. По окончании рассмотрения этого дела я попрошу судью освободить всех вас от необходимости исполнять свой гражданский долг в качестве присяжного заседателя до конца вашей жизни. Нет никаких сомнений – это дело изменит вас. В этом зале суда вы увидите образы, которые будут преследовать вас во сне. Вы никогда уже не станете прежними. Потому что в течение следующих нескольких дней вы будете находиться в присутствии

зла. Перед вами две женщины. Сестры. Взгляните на них, пожалуйста.

Краем глаза я заметил, что Гарри подался вперед, внимательно наблюдая за присяжными. Я тоже попытался сосредоточиться на их лицах. Я хотел знать, задержался ли кто-нибудь из них взглядом на ком-нибудь из подсудимых. Пока что внимание присяжных было сосредоточено в основном на Софии. Ее сестра, одетая в черный деловой костюм, подчеркивающий ее загар, с зачесанными назад светлыми волосами, выглядела уверенной в себе женщиной-профессионалом. Еще до того, как наступил этот день, я собирался попросить Харпер походить с Софией по магазинам и подобрать ей наряд специально для суда – я знал, что иначе София никогда этим не озаботилась бы. Ее собственный внешний вид нисколько ее не волновал, равно как и ряды шрамов у нее на предплечьях. Когда Харпер не стало, я забыл поговорить с Софией о том, в чем лучше явиться в суд – вот что происходит, если вовремя не «щелкнуть выключателем». На Софии были черные брюки и черный же свитер с длинным рукавом; ее темные волосы резко контрастировали с бледной кожей. Александра выглядела так, словно недавно спустилась с трапа частного самолета после плодотворной деловой встречи в Париже, а София – словно только что вернулась с собрания анонимных алкоголиков.

– Обвинение представит вам доказательства, которые связывают обеих женщин с жестоким убийством их собственного отца – крупного мецената и государственного деятеля, бывшего мэра Нью-Йорка Фрэнка Авеллино. А теперь внимательно посмотрите на этих женщин. Которые хладнокровно убили Фрэнка Авеллино, своего собственного отца.

Драйер позволил этим последним словам повисеть в воздухе, чтобы присяжные сумели без спешки дать подсудимым свою первую оценку. Судя по выражениям их лиц, увиденное не привело их в особый восторг – а меньше всего София.

– Эти сестры обвиняют друг друга в убийстве собственного отца. Они наверняка попытаются поставить под сомнение доказательства обвинения, но доказательства в этом деле не могут лгать. Наши эксперты и специалисты по осмотру мест преступления неопровержимо связывают с этим убийством обеих женщин. Мы продемонстрируем вам эти доказательства. И это только ваша задача – дать им должную оценку, принять свое собственное решение и вынести вердикт.

Для присяжных все в этом деле было пока что внове. Они еще не слышали никаких свидетельских показаний, еще не успели заскучать или быть сбитыми с толку экспертами, они не беспокоились о том, когда же дело будет наконец завершено и они смогут вернуться к своей работе и обычной жизни. Все присяжные сосредоточили свое пристальное внимание на Драйере. И он в полной мере использовал каждую секунду этого внимания.

– Четвертого октября прошлого года из кухонного держателя был вытащен нож. Кухонный нож длиной двенадцать дюймов, изготовленный из хорошей стали. Тот, что не раз использовался для приготовления семейных блюд. Примерно такой же, какой может найтись дома у каждого из нас. Этот окровавленный нож был обнаружен в спальне. С отпечатками пальцев обеих подсудимых. Обвинение допускает, что отпечатки могли попасть на нож и при обстоятельствах, никак не связанных с убийством, но это может

быть и не так. Это уж вам решать. Что не подлежит сомнению, так это то, что указанный нож был принесен в спальню Фрэнка Авеллино, после чего одна из подсудимых или сразу обе сотворили с ним вот это.

Драйер отошел обратно к столу обвинения, и большой экран осветился под лучом проектора.

Присяжным не положено раскрывать рта. Обычно они хранят молчание. Но эти посмотрели на экран и уже больше не смогли хранить молчание. Одна из присяжных, женщина средних лет, работавшая в сфере домашнего дизайна, вскрикнула, прикрыв рукой рот, а затем и глаза. Ругательства, вздохи, даже приглушенный вскрик вырвался у одного из присяжных, но я не мог разобрать, у кого именно.

На экране был натуральный ад.

Фрэнк Авеллино лежал на спине на окровавленной кровати – своем смертном одре. Рубашка его была разорвана и свисала клочьями, как будто разъяренный медведь вцепился в него когтями. У него больше не было лица – только масса тканей, обнаженные кости и зубы. И у него не было глаз – только что-то похожее на темно-красные бильярдные шары в глазницах.

– На одежде обеих подсудимых обнаружена кровь жертвы. Опять же это может объясняться и тем, что одна из них прикасалась к нему или пыталась привести его в чувство в той темной спальне, не понимая, что он мертв. Вам решать, принимаете ли вы такое объяснение. Одна из подсудимых или обе сразу убили этого человека. Исходом этого дела должно стать то, что должна быть осуждена по меньшей мере одна из них. Но оно может закончиться и осуждением обоих. Улики против Софии и Александры Авеллино совершенно очевидны.

Драйер сделал паузу, указал на фотографию и завершил свою речь торжественным финальным аккордом:

– Я знаю, что некоторые из вас не верят в Бога, и в зале суда это не имеет абсолютно никакого значения. Но я отказываюсь поверить в то, что любой из вас, взглянув на Фрэнка Авеллино, может сказать, что не верит в зло. Дамы и господа, зло присутствует прямо в этом зале. Вместе с вами. Прямо сейчас. Не позвольте ему безнаказанно выйти сухим из воды.

Глава 29

Кейт

Взяв ручку с синими чернилами, Кейт сделала себе пометку в своем желтом блокноте: «Драйер – эпатажник. Он использует насилие в этом преступлении в своих интересах. Играет на эмоциях присяжных. Воспользуйся этим».

Поднявшись из-за стола, она стала слушать, как судья Стоун представляет ее присяжным в качестве адвоката Александры Авеллино. Речь, которую она так долго репетировала, накрылась медным тазом. Кейт зарубила ее, еще слушая Драйера, – требовалось придумать какие-то другие ходы, и она решила бить обвинение его же собственным оружием.

Наконец Кейт вышла из-за стола и молча направилась в процессуальную зону суда. Располагалась та в самом центре судебного зала – эквивалент круга подачи на стадионе «Янки». Переплела пальцы и дала рукам свободно упасть вниз. Встала лицом к жюри. Немного выждала. А затем повернулась к судье:

– Ваша честь, при всем моем уважении, я думаю, что присяжные на данный момент уже достаточно насмотрелись на это изображение.

Стоун нацелился указательным пальцем в Драйера, и один из его помощников сразу же выключил проектор, превратив экран в пустой белый холст. Облегчение, отразившееся на лицах некоторых присяжных, было отрадно видеть. Именно такого момента Кейт и ждала, чтобы обратиться к жюри, – ведь, получается, это она избавила их от кошмара на экране.