Пятьдесят на пятьдесят

Кавана Стив

Драйер хотел, чтобы эта картина буквально выжглась на сетчатке у каждого из присяжных, но он слишком уж долго держал ее на виду, и Кейт воспользовалась этим в своих интересах. Так она и планировала все разыграть. Принимать все подачи Драйера и либо выбивать мяч в аут, либо перекидывать его прямиком клиентке Эдди.

– Господа присяжные, меня зовут Кейт Брукс. Я имею честь представлять здесь Александру Авеллино.

Кейт умолкла и посмотрела на Александру. Картина на экране довела ее клиентку до слез. Александра сидела, откинув голову, и по лицу у нее текли слезы, которые она промакивала носовым платком. Кейт помолчала еще немного. Она хотела, чтобы присяжные увидели горе ее клиентки.

Впитали его в себя точно так же, как эту адскую фотографию обвинения.

– В этом деле вы столкнетесь с целым множеством косвенных улик. Моя клиентка находилась в доме, когда был убит ее отец. Обнаружив тело, она в панике позвонила в полицию и спряталась в ванной, опасаясь, что сестра убьет и ее. Все эти обстоятельства мне не нужно доказывать. Они изложены черным по белому в расшифровке ее телефонного звонка в полицию по номеру «девять-один-один». Прямо перед этим звонком она попыталась спасти своего отца, обнаружив его окровавленным и растерзанным на части, лежащим на кровати. Александра – не зло. Здесь она жертва.

Кейт опять сделала паузу, оглядела присяжных и увидела, что некоторые из них кивают. Пока что все шло лучше, чем она ожидала. А сейчас пора заканчивать, причем на высокой ноте.

– Детство и юность Александры были омрачены потерей близких ей людей. Она потеряла мать, а затем и мачеху при трагических обстоятельствах. Теперь, когда не стало и ее отца, моя клиентка считает, что у нее больше не осталось семьи. Ее сестра теперь ей уже не родня. Она забрала у Александры все. В этом зале находится всего одна убийца, дамы и господа. И это человек с историей тяжелых психических расстройств, с документально подтвержденной историей использования ножей, членовредительства, наркомании и правонарушений. Убийца предстал перед судом. Этим убийцей является София Авеллино, и ваш долг перед моей клиенткой как перед жертвой – оправдать ее и отправить ее сестру туда, где она больше никому не сможет причинить вреда.

Кейт снова сделала паузу и отметила улыбки, кивки и внимание, с которым присяжные смотрели на нее. Контакт начинал понемногу налаживаться, и это было отличное начало.

Бросив взгляд на Блок и увидев, что ее подруга сидит с выражением полного восхищения на лице, Кейт вернулась на свое место.

Блок наклонилась к ней.

– Просто потрясающе!

– Спасибо вам, – прошептала Александра, обняв Кейт со слезами на глазах.

Присяжные, которые наблюдали за каждым моментом этого действа, повернулись к Софии и Эдди Флинну с чем-то похожим на уничижение в глазах.

Глава 30

Эдди

Мне никогда еще не доводилось вставать, чтобы произнести свою вступительную речь перед столь враждебно настроенными присяжными. Они даже не смотрели на меня – они сосредоточились на Софии. Она была похожа на кролика, оказавшегося посреди дороги в свете надвигающихся фар. Застывшего и дрожащего в ожидании, когда его раздавят в лепешку.

Я сказал ей, что все в порядке, и Гарри похлопал ее по рукам. Она распластала обе руки с растопыренными пальцами на столе, одну поверх другой. Пальцы у нее дрожали. Гарри пытался унять их дрожь, хотя на самом-то деле прикрывал их своей ладонью. Беспокойство Софии можно было перевести как страх. Страх человека, который совершил что-то ужасное и которого только что за этим застигли.

В процессуальную зону я выходить не стал. Кейт только что проделала с нами такой номер, и членам жюри она явно понравилась, так что я не хотел каких-либо сравнений в головах у присяжных. Вместо этого подошел прямо к ним и остановился всего в паре футов от первого ряда. Засунул руки в карманы и задумался о том, что собираюсь сказать.

Речь

у меня была заготовлена, но сейчас она звучала у меня в голове плоско и невыразительно. Я не мог ее использовать. Требовалось придумать что-то новое. Кейт села на хвост Драйеру. И каждое его замечание по этому делу собиралась перенаправить на Софию. Легких путей не было. Присяжным в этом деле рассказывали историю. И прямо сейчас им понравилась та, которую они только что выслушали.

Моя история должна быть другой. Должна быть лучше. Кто расскажет лучшую историю, тот и победит.

Я прочистил горло и не спеша посмотрел в глаза нескольким присяжным. Это были люди, которых я отобрал за последние несколько дней. Семь женщин. Пятеро мужчин. А еще запасные – один мужчина и одна женщина. Большинство женщин в жюри были как минимум лет на десять старше Софии. Все они работали. Уборщица… Водительница развозного фургона… Повариха… Горничная в отеле… Менеджер кофейни… Училка на пенсии… Единственная из присяжных женского пола, которая была примерно на год младше Софии, училась в Нью-Йоркском университете. По крайней мере, она выдержала мой взгляд без вызова и пренебрежения. Судя по всему, эта присяжная еще не определилась.

Мужская часть жюри тоже представляла собой сборную солянку: разнорабочий, телемаркетолог – звучит круто, хотя выяснилось, что этот малый просто садится за телефон и обзванивает первых попавшихся людей, пытаясь втюхать им всякие товары и услуги, – веб-дизайнер и двое начинающих актеров, обслуживающих столики в сетевых ресторанах в ожидании, когда им позвонит мистер Спилберг.

Меня так и подмывало повторить выбранную Кейт линию защиты. Какой бы удар они с Драйером мне ни нанесли, я всегда мог ответить им тем же. Кейт, несмотря на свою неопытность, оказалась настоящим самородком. Пожалуй, даже более серьезным противником, чем Драйер.

Потом я повернул голову к Александре. И присяжные проследили за моим взглядом. Чтобы спасти Софию, мне надо было уничтожить Александру. Этого требовала моя работа. Если присяжные поверят Александре – значит, София в беде. В довершение всего я верил в свою клиентку, что делало убийцей Александру. Я должен был сделать все возможное, чтобы уничтожить ее.

Невиновный должен выйти на свободу. Виновные должны быть наказаны. В совместном судебном разбирательстве этим принципом можно лишь подтереться. Единственным реальным оппонентом является обвинитель – на нем лежит бремя доказывания вины вне всяких разумных сомнений. Если вы упустите это из виду и затеете войну со своим коллегой, тот начнет отбиваться, и вы уничтожите друг друга на глазах у присяжных, которые неизбежно решат, что вы оба лжете. И все это время обвинитель сидит, задрав ноги, и время от времени подливает масла в огонь, чтобы противники, не дай бог, не остыли.

Затеять поединок с Кейт Брукс – лучший способ проиграть это дело. Я верил, что София невиновна, и единственное, что меня заботило на данный момент, – как добиться ее оправдания. Для этого мне требовалось максимально сосредоточиться на Драйере и игнорировать Александру.

Последняя вытерла покрасневшие припухшие глаза, в которых поблескивали слезы. Со своим деловым костюмом, ухоженными ногтями и пятисотдолларовой стрижкой она выглядела как любая другая успешная и привлекательная манхэттенская дамочка. Она не была похожа на убийцу. И явно дергалась. Одна рука ее потянулась вперед, и я увидел, как Александра коснулась стола защиты, после чего принялась водить по его деревянной поверхности указательным пальцем, описывая маленькие концентрические круги. Нервы, предположил я. Оглянувшись на Софию, я вновь увидел молодую женщину, испытывающую сильную боль и просто пытающуюся держать себя в руках.