Пятьдесят на пятьдесят
Шрифт:
– Например?
Парень отлично держится. Это Расселл должен загонять противника в угол, а не наоборот.
– Знаете что? – Расселл захлопнул блокнот. – Здесь как-то прохладно. Может, зайдем в дом? Я вас не задержу.
В глазах Бобби снова мелькнул испуг.
– Я бы предпочел остаться здесь, – покачал головой он.
– Почему?
– Я что, обязан объяснять, почему не хочу приглашать вас в дом? – произнес Бобби таким тоном, словно он никогда прежде с такой наглостью не сталкивался.
– Вы всегда принимаете гостей на
– Вы – не гость, – ответил Бобби. – Вы агент ФБР, и я отлично понимаю: вы подозреваете, что я имею какое-то отношение к трагедии в заповеднике.
– Своим поведением вы меня к этому вынуждаете.
Бобби пожал плечами:
– Теперь вы окончательно отбили у меня охоту с вами беседовать. – Он развернулся и направился к дому.
Расселл едва сдерживал смех – до того абсурдная складывалась ситуация.
– Знаете, нам вовсе необязательно идти по простому пути. Я могу забрать вас в участок и допрашивать там в качестве свидетеля хоть до утра.
Бобби остановился и повернулся к агенту Коутсу. На сей раз он ответил, тщательно взвешивая слова.
– Не думаю, что вы собирались действовать именно так, – сказал он. – Иначе явились бы сюда с целым отрядом, причем вооруженным. А вы приехали один – на разведку.
Расселл позволил себе улыбнуться:
– И обнаружил подозреваемого, который ведет себя так, будто именно он и есть виновный.
Бобби, склонив голову набок, взвешивал сказанное.
– Думаю, мы с вами разберемся и здесь, агент Коутс. Если у вас есть на то веские основания, вы можете меня арестовать, в противном случае – я иду в дом, хочу телевизор посмотреть.
– А как же ваша поездка? – удивился Расселл. – Когда я подъехал к дому, вы как раз направлялись к машине. По-видимому, куда-то собрались?
Бобби хотел было возразить, но передумал:
– Всего вам хорошего, агент Коутс.
Бобби неспешно направился к дому, нажал на кнопку, ворота медленно, с шумом опустились. Расселл крикнул:
– У вас, похоже, такие же шины, как на отпечатках, найденных нами на Поуайт-трейл. – Приятно было увидеть, что слова попали в цель. – Мы с вами очень скоро увидимся, – крикнул Расселл, но ворота гаража уже закрылись.
Бобби с трудом добрался до прихожей и там, цепляясь рукой за стену, соскользнул на пол. Чтобы не потерять сознание, он сел скрестив ноги, сделал глубокий вдох и, сидя с закрытыми глазами, собрался с силами.
Все кончено. Чего и следовало ожидать. Шины – это же ключ к разгадке. Скоро здесь появятся толпы полицейских с ордером на обыск. Пройдет сколько – пара часов? – и все будет кончено. А потом – какой позор! – фотографии в фас и профиль, журналисты с телекамерами.
Ну почему он не признался? Надо было пустить агента Коутса в дом, усадить в гостиной и рассказать все без утайки. Тогда правда хотя бы в протокол попала. Теперь что бы и кому бы он ни сказал, мимоходом или под присягой, все будет воспринято как очередная
Бобби встал, добрел до кухни, налил себе стакан апельсинового сока. Вот как, оказывается, во рту пересохло. Холодный сок – вот что было нужно, хоть желудок отказывался принимать даже его.
– Ты сам знаешь, что нужно делать, – сказал он вслух. – Пора звонить.
Судя по голосу секретарши, Барбара Деттрик велела соединить ее с ним немедленно. Трубку она сняла после первого же звонка.
– Бобби?
– Агент ФБР только что ушел. По-моему, он знает, что это сделал я.
– Что он знает, значения не имеет, – жестко сказала Барбара. – И что он думает – тоже. Важно, что он сможет доказать. Давай, рассказывай, о чем он спрашивал, как ты ему отвечал.
Бобби насколько мог подробно пересказал разговор.
– Только слишком уж собой не гордись, – осадила его Барбара. – Это тебе не какой-нибудь деревенщина полицейский. Он из ФБР и отлично понимает, когда ему лгут. А как насчет пропуска, о котором ты так беспокоился? Он о нем упоминал?
– Нет. Как ты думаешь, это о чем-то говорит?
– Надеюсь, лишь о том, что он этой чертовой бумажки просто не нашел. Будь у него на руках такая улика, тебя бы уже арестовали. А насчет обыска? Этот фэбээровец говорил, что вернется с ордером?
– Так прямо – нет. Однако сказал, что узор шин моего «эксплорера» такой же, как и обнаруженный на месте преступления.
– Я думала, ты оставлял машину ниже по склону.
– Ну да, километрах в полутора.
Барбара немного повеселела.
– В полутора километрах! Значит, блефует. Полтора километра – это расстояние, считай, в световой год. К тому же почти на всех «эксплорерах» одинаковые шины. Не думаю, что этим можно тебя обличить.
– И что дальше будет?
– Это зависит от обстоятельств. В любом случае ход не наш. Мы должны сидеть и ждать.
Бобби замолчал. Это как-то чересчур. Ждать, пока они придут и его арестуют? У него нервы не выдержат.
– Хочу сам к ним пойти. Расскажу, как все было, посмотрю, что из этого выйдет.
– Не советую. У фэбээровцев на руках дело, которое тянет на смертный приговор, они только и ищут, на кого все повесить. Пока я точно не узнаю, что именно им известно, думаю, тебе надо сидеть тихо и рот держать на замке.
– Сколько это может тянуться? Не знаю, выдержу ли.
– Выдержишь. Придется. А теперь давай побеседуем о ребенке, который на вас свалился.
– Здесь я пока что ничего не сделал. Пока я к тебе ездил, Сьюзен утащила его по магазинам.
– По магазинам? Где их могут увидеть? Она что, не в себе?
– В настоящий момент – думаю, да. И я понятия не имею, что с этим делать.
Когда зазвонил сотовый, Расселл Коутс пробирался по узкой дороге, ведшей от поселка, где жили Мартины. Только на третьем звонке он вытащил телефон из кармана куртки.