Пятьдесят оттенков хаки
Шрифт:
Как только он скрылся за поворотом, Серебров прижал к себе Анну. Потонув в нежном запахе духов, он признался ей в любви.
– Бог мой, какая же ты красивая! Другой раз скупим все!
В глазах женщины мелькнуло что-то новое, расчетливо-недоброе. Губы сложились в улыбку. Она торжествовала.
– Шурин просит выбрать подарок, но я в женских шмотках не силен, – напомнил полковник. – Может, ей шубу купить?
– А в какую сумму надо уложиться?
– Для него это не имеет значения.
– Вот это муж! – восхитилась Анна. – Наверняка, твой шурин не офицер и не считает
Серебров уловил оттенок ее вздоха – семейная ситуация любимой женщины стала понемногу проясняться.
– Мне нравится эта, – погладила Анна мех песца.
– Норка, по-моему, солиднее.
– А какой у сестры статус?
– Любимая женщина.
– Тогда пушистая лучше.
– Примерь обе, – попросил Вячеслав.
Глядя на Анну в норковой шубе, он онемел: «Царица!»
Она и впрямь была так хороша, что дух захватывало. Женщина из зеркала внимательно смотрела на него и менялась прямо на глазах. В ней появилась царственная осанка и уверенность в себе. Анна плавно обогнула Сереброва. Она не шла – плыла! Когда-то Пушкин написал очень точно: «Выплывает, будто пава…». Вячеславу стало даже не по себе: удастся ли удержать в руках этакую жар-птицу.
– А для полноты картины купи сестре сапожки, сумочку и перчатки. А если добавить еще и шапку, твой шурин точно разорится.
Подъехав к подъезду, Анна в испуге посмотрела на часы – приближалась полночь. На весь дом светилось два-три окна. В ее квартире было темно. Водитель помог донести покупки до самой двери. Анна поблагодарила и, затягивая время, стала искать ключи. Зайдя в квартиру, первым делом взглянула на вешалку – одежды мужа не было. Она облегченно вздохнула и зажгла свет. Коробки с пайком и дефицитными продуктами оставила в коридоре, а купленные вещи спешно рассовала по дальним полкам шкафов.
Переодевшись, заглянула в детскую – Нина спала с книгой в руках. Крошечный ночничок стоял на полу прямо на детских тапочках. Антон сбросил одеяло и, сжавшись калачиком, зяб у стены. Анна накрыла сына, убрала Нинину книгу, разобрала в зале диван и подошла к окну. Где-то отчаянно лаял пес. В свете фонаря за руку прощались двое в форме. Один из них спешно направился к подъезду. Анна узнала мужа и быстрехонько улеглась.
Входная дверь чуть слышно скрипнула. Виктор споткнулся о коробки и едва не упал. Чтобы не будить домашних, зажег свет в ванной комнате и приоткрыл дверь. Сняв шинель и ботинки, осмотрелся и стал переносить продукты в кухню. Разбирая палки копченой колбасы, увесистые куски сыра и ветчины, банку кофе, фрукты, конфеты и шоколад он не верил своим глазам. Когда дошла очередь до кур, с нежностью прошептал: «Ты ж моя умница, добытчица, кормилица».
Проснувшись, он нежно обнял жену. Та недовольно повела плечами, сбросила его руку и стала одеваться. Матвеев сел и устало произнес:
– Аннушка, прости. Иностранцы отбыли восвояси, теперь будем работать в штатном режиме. Клянусь, сегодня приду вовремя, заберу Антона и даже приготовлю ужин.
– Благо, есть из чего, – съязвила супруга.
– Чувствую, ты получила генеральский паек? – попытался свести разговор к шутке Виктор. –
– Хотеть надо! – упрекнула она, выходя.
Пока Анна собирала детей, Матвеев накрыл стол. Антон первым влетел на кухню и остолбенел: «У кого день рождения?» Нина подошла ближе и недоверчиво наклонилась:
– Это все нам?
– Вот такая у нас с вами замечательная мама, – счастливо улыбнулся отец. – Давайте ее поблагодарим.
– Мамочка, спасибо, – бросился на шею сын.
– Сколько же ты отстояла в очереди? – ужаснулась дочь.
– Мама у нас волшебница, – подытожил Матвеев.
– Жаль только, с папой нам не повезло, – рубанула в ответ Анна и, разливая чай, приказала: – Антон, не чавкай! Нина, как вернешься, отвари курицу и почисти картошку!
– Курицу? – не поверил своим ушам Антон и переспросил: – Настоящую? Хочу жареную!
– Перехочешь, – бесцеремонно оборвала мать, но, видя в его глазах слезы, стала оправдываться: – Зайка, если отварить, получится еще и суп. Так больше выйдет, – она погладила сына по голове.
– А жареная вкуснее, – Антон сбросил руку матери и отвернулся.
Анна нахмурилась и стала делать бутерброды.
– Я жареную люблю, – хныча, настаивал малыш.
– Вот и скажи об этом своему папе, – бесцеремонно посоветовала мать. – Пусть он достанет тебе много кур, – Анна спешно допила чай и вышла. – Всем на сборы – пять минут, – предупредила она из коридора, прихорашиваясь у зеркала.
– Я смогу отвести Антона, – миролюбиво ответил муж, выходя следом. – У меня начались плановые работы, без аврала.
– Неужели? – поддела она, увернувшись от объятий. – Если у тебя так много свободного времени, постирай детские вещи!
– Аня, давай сменим тон, – тихо попросил Виктор.
– Лучше сменить мужа, – усмехнулась она, одевая пальто.
– Аня, конечно, я виноват, что тебе одной пришлось тащить всю эту тяжесть, – вздохнул супруг. – Но войди и в мое положение – новый человек в коллективе не вправе начинать работу с отпрашиваний…
– А кто войдет в мое положение? – взорвалась жена. – Все я, да я. Горемыка! Неудачник!
– Давай не будем выяснять отношения при детях.
– Тебе уже и дети мешают, – съязвила Анна. – Ребята, пока!
Когда дверь за матерью захлопнулась, к отцу подошла Нина:
– Па, не обижайся на нее. Знаешь, как в очередях плохо стоять…
– Там ругаются и дерутся, – прижался к нему сын.
– Маме очень тяжело, – согласился Виктор, обнимая детей. – Просто у меня служба такая.
Рабочий день близился к концу. Анна добросовестно заполняла книгу учета. Нечипайло, следя за временем, подписывал накладные. Отложив в сторону стопку бумаг, он стал собираться и напомнил:
– Скоро мотовоз. Одевайся, а я пока опечатаю склад.
– Идет, – Анна бросила в ящик стола ручку и потерла виски.
Рядом с ней зазвонил телефон. От неожиданности она вздрогнула. «Анюта, есть кто рядом? – уточнил Серебров. – Тогда слушай: у меня есть ключи от квартиры приятеля. Я заеду, кое-что куплю и приготовлю ужин, а ты с мотовоза беги прямо ко мне. Сможешь? Или опять сына забрать некому?