Пятьдесят оттенков хаки
Шрифт:
Головин сделал вид, что не расслышал.
– Не видишь, работает, – усмехнулся Телегин. – Да и чего за него волноваться – у него есть холодильник.
– И он всегда полон, – поддел Головин.
Ярослав, скрывая раздражение, пропустил последнее замечание мимо ушей и посмотрел на Теплова.
– Сергей Николаевич, а чего это в твоей службе окна светятся?
– Так ведь Марья Андреевна гостей на экскурсию ждет.
– Может, захватить ее на ужин? – Локтеву вдруг стало неловко. – Живой человек все же. Когда еще они прилетят…
– Вернись и лично пригласи, – ехидно
Локтев нахмурился и сел в свою «Волгу». Слыша, что машины коллег разъехались, Тополевский стал разбирать документы. Одни читал, внося пометки в тетрадь, другие просматривал и расписывал подчиненным. Спустя полчаса он взял в руки телефонную трубку.
– Дежурный по космодрому подполковник Трошев.
– Стас, это…
– Узнал, Андрей Васильевич, кроме вас и Марьи Андреевны в здании ни души. Мы с помощником не в счет.
– Стас, не в службу, а в дружбу – отошли его к моему водителю. Пусть парень едет на ужин. Не хочу, чтобы солдат остался голодным.
Андрей положил трубку и продолжил работу. Минут черед пять в дверь постучали. Полковник удивленно вскинул брови и, глядя на циферблат настенных часов, пригласил: «Входите!» На пороге вырос дежурный. Из-за его спины виднелся объемный пакет.
– Тебе чего, Стас? Проходи!
Офицер потоптался на месте и неуклюже приблизился к столу. Положив перед Тополевским сверток, он смущенно опустил глаза.
– Что это? – нахмурился Андрей.
– Подарок от родителей, – замялся тот. – Благодарят за помощь.
– Убери! И никогда больше не смей…
– Товарищ полковник, вы не так поняли, я хотел просто поблагодарить. От души. Специально выбрал день наряда, чтобы никто ничего… Вы ведь сына, считай, спасли.
– Я тут не причем!
– А кто тогда причем? Вы ведь организовали целую операцию по его спасению, – напомнил Стас. – Кто мне зарплату за три месяца вперед выхлопотал? Всем ведь денег до сих пор не выдали, – он попятился к двери. – Да если бы не вы, не спасли бы мы пацана…
– Стас! – окрикнул полковник. – Ты забыл пакет.
– Андрей Васильевич, там домашние презенты: осетр горячего и холодного копчения, икры немного. Все проверенное, свое. Родители у меня с Волги. Не обижайте стариков, очень они вам признательны.
– Отнеси все семье!
– Так они у меня тоже не обижены…
– Не спорь: детям нужнее! У тебя сын после операции. Забери!
Дежурный нехотя забрал пакет и вышел.
– В приемной ничего не забывать! – напомнил вслед ему Тополевский как раз в тот момент, когда подполковник прикидывал, куда бы пристроить подарок.
Офицер спустился вниз и вышел на улицу покурить. От стоянки отъезжал водитель Андрея. Стас залихватски свистнул. Машина незамедлительно дала задний ход.
– После ужина отвези этот пакет Тополевскому домой и передай, что он задерживается.
Тополевский вскипятил воду и заварил чай. Сняв телефонную трубку, передумал звонить и поднялся этажом выше. У двери с табличкой «Отдел по работе с личным составом» он на мгновение остановился, постучался и, не дожидаясь ответа, вошел. В тусклом свете
– Добрый вечер, затворница, – Андрей с интересом осмотрел убогую обстановку. – Вижу, бросили вас одну-одинешеньку. Наверняка еще и голодную. Приглашаю вас составить мне компанию.
– Здравствуйте, – смутилась Маша, потирая от холода ладони, и встала ему навстречу. – По прилету гостей что-то известно?
– Они пока даже не вылетели. Так что предлагаю спуститься ко мне и перекусить, чем бог послал. Ждать еще долго.
– Спасибо, я не голодна, – женщина поежилась от холода.
– А у вас не жарко, – заметил полковник.
– Не жарко. Могу напоить вас чаем.
– Не откажусь. Только предлагаю выпить его у меня в кабинете. Там куда теплее, да и чай уже заварился.
– А вдруг меня станут искать?
– В первую очередь о прибытии самолета сообщат мне. А потом гостей все равно повезут ужинать. Идемте, – пригласил он, касаясь ее ладони, отчего обоих пронзило током. – Выбор блюд, конечно, скромнее московского кафе, но с голоду, я думаю, мы не умрем.
Маша покраснела от напоминания, и, испытывая какую-то неловкость, отказалась, осторожно высвободив руку.
– Спасибо за приглашение…
– Спасибо, да? – с надеждой уточнил Андрей.
– Спасибо, нет…
– Ну, как знаете, – он повернулся, чтобы уйти.
– Андрей Васильевич, – окликнула Маша, пытаясь его удержать. – А мне позвонят, когда появятся гости?
– Я распоряжусь, – сухо пообещал полковник, выходя.
Маша села за рабочий стол и расплакалась от досады. Ей стало обидно за то, что она брошена на произвол судьбы в этом проклятом «морозильнике», что не знает, чем сейчас занят сын. Она и вовсе не была уверена, что Миша дома, в безопасности и хотя бы сыт. Ее вдруг задело за живое то обстоятельство, что она такая одинокая и неприкаянная. Жизнь в футляре не могла продолжаться бесконечно. Можно сколь угодно долго убеждать себя, что ничего кроме сына и работы ее не интересует, но от этого потребность в счастье и любви не исчезала. В конце концов, желание спрятаться за надежную мужскую спину в женщине заложено генетически. И спорить с законами природы попросту бесполезно. В голове в сотый раз бесцветным кинофильмом промелькнула ее прежняя жизнь, но надежда на свет в конце туннеля так и не появилась.
Воспоминания о бракоразводном процессе отбивали всяческую охоту строить планы на будущее. До официального расставания муж фактически не приходил домой по две-три недели кряду. Перекантовавшись пару ночей, снова исчезал надолго. Маша надеялась, что штамп в паспорте станет обычной формальностью, но Дмитрия словно сорвало с катушек. Он взял отпуск, перебрался в свою комнату и стал устраивать ежедневные сабантуи, напиваясь до бессознательного состояния. Через несколько дней квартира превратилась в хлев. Собутыльники звонили в любое время суток, доводя их с сыном до нервного истощения. Митя чувствовал себя безнаказанно, зная, что гордость не позволит бывшей супруге выносить сор из избы и жаловаться руководству.