Пятьдесят оттенков хаки
Шрифт:
Поднявшись на свой этаж, Маша привычным движением вставила ключ в дверной замок и легонько толкнула дверь. На удивление, та почему-то не поддалась. Она прислушалась – внутри квартиры звучали громкая музыка и пьяные голоса. Позвонив, женщина узнала торопливое шлепанье босых ног сына и улыбнулась. По ту сторону двери раздался звук глухого удара. Миша вскрикнул, Дмитрий, едва ворочая языком, потребовал:
– Марш в свою комнату, щенок!
Едва сдерживая слезы, мальчик взмолился:
– Пусти маму!
Пьяный
– Я тебя ненавижу!
– Чхал я на твою ненависть и твою мамашу, – довольно ухмыльнулся отец и выставил кулак прямо в лицо сыну.
Тот не растерялся и укусил его. Дмитрий взвыл от боли, из кухни показались пьяные рожи собутыльников. Видя картину семейной ссоры, они развязно захохотали. Маша принялась отчаянно звонить и стучать в дверь. Из приоткрытой щели соседней квартиры появилась голова Петуховой: «Веселенькая семейка! Устроили тут концерт по заявкам. И не стыдно?!» Маша не посчитала нужным комментировать, продолжая звонить и стучать. Наконец, щелкнула кнопка предохранителя, и в проеме возникла нечесаная голова мужа.
– Чего надо? – нагло перекрыл вход он. – Свободна.
Дмитрий хотел захлопнуть дверь, но Маша успела вставить ногу. Оттолкнув его, она ворвалась в квартиру.
– Опа! – растерялся один из собутыльников, узнав ее.
– А говорил – в отпуске! – исчез в кухне другой.
В коридор выбежал сын с окровавленным лицом:
– Мамочка! Не бойся, я с тобой!
– Без соплей, – оттолкнул его Митя. – Брысь отсюда!
– Не смей! – прошипела Маша и двинулась на бывшего мужа. – Только прикоснись! – сквозь зубы прошептала она, хватая стул.
Не ожидая от нее подобной прыти, Дмитрий отшатнулся и попятился. За спиной разъяренной хозяйки проскочила нетрезвая парочка и, на ходу хватая одежду, скрылась в подъезде. Оставшись один, Митя ретировался в ванную. Маша потащила сына в кухню и стала смывать с его лица кровь. Вдруг глаза парня расширились от ужаса. Маша оглянулась – у входа, помахивая ремнем, стоял разъяренный папаша.
– Жалуешься? – цинично уточнил он.
– Вон! – в отчаянии взорвалась Маша. – Сейчас же убирайся!
– Мой дом, что хочу, то и ворочу! Это муж я бывший, а жилец – постоянный, – он оттолкнул Машу.
Она потеряла равновесие и оступилась. Сын заплакал. Падая, Маша заметила нож, торчащий из банки с тушенкой. Не растерявшись, она схватила его и двинулась на обидчика.
– Ты это чего удумала? – мигом протрезвел дебошир и, криво улыбаясь, стал отступать. – Положи нож на место, дура! Слышишь, что тебе говорят? – по его лицу неприятно стекали капли пота. – Я был неправ, – пошел на попятную он. – Ты только не нервничай и просто положи нож,
– Появишься – сильно пожалеешь, – ультимативно заявила Маша, крепче сжимая нож. – Мне больше терять нечего, – в глазах женщины сверкнула откровенная ненависть.
– Понял, не дурак, – уловив угрозу, обмяк Дмитрий. – Как скажешь. Могу и не возвращаться. Только где мне жить? – спешно одевался он, не скрывая тряской дрожи.
– Там, где жил до этого! Это лучше, чем могильная плита.
– Брось нож, истеричка! – трусливо завопил скандалист, хватая в охапку вещи и пятясь к двери.
– Ключи! – потребовала в ответ Маша.
Трясущимися руками Митя беспрекословно бросил к ее ногам связку и жалобно заскулил.
– Верни хоть ключи от сейфа и кабинета. И печать! И все мои вещи! – осмелев, вошел во вкус он. – У меня нет даже подушки.
– Ты уже вынес все, даже шторы пропил, – напомнила Маша, снимая ключи от квартиры. – А свою старую шинель и рваные сапоги получишь в обмен на костюм украденной тобой химзащиты. Ясно? – швырнув в него остаток связки, она выставила за дверь дипломат и обувь, предупредив напоследок. – И учти, больше я терпеть не собираюсь!
Притворив дверь, обессилевшая женщина прислонилась к стене, прислушалась и лишь после того, как убедилась, что Дмитрий спускается, села прямо на пол. Слез не было, только в груди щемила безграничная пустота. Подошел Миша, забрал нож, унес его в кухню, вернулся, сел рядом и прислонился к материнскому плечу.
– Мамочка, иди, полежи, ты устала, – тихо попросил он, растирая слезы. – Я сам приберусь и приготовлю ужин.
Маша обняла сына и взяла в ладони его лицо:
– Прости меня, дружок, что получилось так некрасиво. Ты больше никого и ничего не бойся. Он уже никогда не вернется. Знай: я никому не дам тебя в обиду.
Сын слушал и кивал, а слезы текли все сильнее и сильнее…
Утром Маша оделась первой и уже собралась выходить, как в дверь позвонили. На лестничной площадке стояла испуганная соседка. Светлана безмолвно опустила глаза вниз – на входном коврике лежал внушительных размеров череп крупного животного.
– Видимо, тебе «подарочек», – мрачно сообщила она шепотом. – Даже догадываюсь, от кого: в одном детском саду работаем.
Маша нагнулась, чтобы все убрать, но соседка остановила ее:
– Любаша рекомендует голыми руками не прикасаться. Возьми через бумагу да придержи Мишку, чтобы не испугался.
Маша спешно завернула в газеты череп и хотела вернуться.
– Только не вноси в дом! Выбрось сразу в мусорный бак!
Поздним вечером того же дня неприятная история нашла продолжение: шел десятый час вечера, а сын так и не вернулся из школы. Маша не могла найти себе места, переходя от окна к окну, и стала поочередно звонить его одноклассникам. Но те уже спали.