Пятнадцатый этаж
Шрифт:
— Я понимаю, что ты ждёшь от меня несколько иных отношений, но я не смогу. Я люблю тебя, это с одной стороны, а с другой, я не смогу быть хорошей спутницей тебе, и я не стану рожать больше. Никогда, ты слышишь — никогда! Я не хочу ещё раз проходить через этот ад. Да и терять тебя повторно я не…
— Молчи, молчи. Не хочешь — не надо. Мы проживём вдвоём, или усыновим кого-нибудь. Всё хорошо, да?
— Ты уверен? Может быть, тебе нужно время? Чтобы принять меня такой. Мы раньше хотели иначе.
—
— Кем ты был в Москве?
— Заведовал отделением. Как и тут.
— То есть ты перевёлся с понижением?
— Я приехал к тебе.
***
Марина еле дождалась окончания рабочего дня. Домой шли, держась за руки, как ошалевшие от первой влюблённости подростки обнимались и целовались прямо на улице, под взглядами спешащих по домам прохожих. И ничего, что моросил мелкий колючий дождь, а под ногами хлюпали мокрые осенние листья. Это были минуты, мгновения абсолютного счастья и покоя.
Лифт не работал.
Но и эта маленькая неприятность показалась милой и смешной. Хотя на пятнадцатый этаж с непривычки подняться не очень легко.
Главное, они были вместе, теперь навсегда, и ничто не могло омрачить сего радостного факта. Вместе и навсегда.
И пусть весь мир подождёт.
Не подождал.
Только лишь открыв дверь в квартиру, они чуть не задохнулись от жуткого запаха.
— Ничего не могу с ней поделать, а сил не хватает. — Тётя Валя выглядела совершенно расстроенной.
— Ладно, не беда, сейчас переоденусь и отнесу её в ванную. Женщины, не вешайте нос.
Антон действительно отнёс Татьяну в ванну и пока отмывал от кала, которым она вся перемазалась, Марина с тётей Валей перестилали постель и мыли измазанные стены. Татьяна снова кричала и ругалась. Нет, теперь она не звала Витю, а поливала его грязью. От еды отказалась.
Марина расстроилась чуть ли не до слёз.
А если мать совсем есть перестанет? Что тогда? Что делать?
Ответ они решили спросить у Виктора Петровича. Потому что умирать голодной смертью они ей точно не дадут.
========== Часть 8 ==========
Антон уже собирался лечь спать, когда раздался звонок домофона.
— Кто там? — он старался говорить тихо, чтобы не разбудить ни Татьяну, в первую очередь, ни Марину — во-вторую.
— Антон, это Виктор, открой.
Антон нажал кнопку и стоял у входной двери, дожидаясь лифта.
Виктор выглядел совсем замёрзшим и немного растерянным.
— Виктор Петрович, что случилось?
— Переночевать пустите? А завтра я придумаю что-нибудь. Ну, так как?
— Проходите, диван свободен.
— А-а-а! — Виктор многозначительно посмотрел на Антона. — Переехал-таки? Снял другую кровать?
— Можно и так сказать, половину кровати снял. Но мне там больше нравится.
— Спасибо, что приютил. Марина, надеюсь, возражать не будет? На одну ночь всего. Сильно не стесню.
— Спит Марина. Все спят. У неё сегодня был тяжёлый день. Так что…
— Понимаю. Я тихонечко. Сейчас прямо в комнату и спать, а утром уйду пораньше.
— Что случилось-то, скажете?
— Ушёл я. Не выдержал.
— Из семьи?
— Ну да, от жены, от сына. Достало всё.
— Поговорим? Хотите?
— Это ты меня спрашиваешь? Это моя коронная фраза: «Вы хотите об этом поговорить?». Я говорю с пациентами, ты их режешь. Каждый, как может, спасает «человеков» от самих себя. А кто нас с тобой спасёт, а, Антон? Кто?
— Как начальную часть терапии предлагаю горячий чай. Вы замёрзли совсем. Потом разбужу Марину. Вы же не зря к ней пришли, и я вот тоже к ней прибился, только чуть раньше вас. Видимо, только она может нам с вами помочь.
— Марина! — Виктор невесело усмехнулся. — Марина — моя единственная дочь! А давай — чайку с коньячком, и поговорим. Мне и вправду очень надо бы поговорить. Знаешь, Антон, вот ты располагаешь к откровенности, хотя и хирург. Ага, дверь прикрой, чтоб не разбудить.
— Хирурги тоже умеют слушать!
— Слушать — да! А потом как отрежут больной орган, так забываешь, что он тебе нужен когда-то был. Мне бы вот жизнь мою на куски порезать да перекроить. А кое-что и совсем выкинуть можно, в таз с использованными салфетками. Чтобы не напоминало о себе. Память бы перекроить, Антон! Понимаешь?
— Вы думаете, у меня в жизни нет того, что вслух произнести страшно?
— Есть. Иначе не спал бы ты на диване в большой комнате целый месяц. Погоди, не буди её.
Но Марина проснулась сама и вышла на кухню. Увидела чай и коньяк на столе, удивилась.
— Виктор Петрович, вы ужинали? А то, может, что посущественней чая будете? Тоша, ты бы хоть бутерброды сделал.
Антон только руками развёл.
— Сейчас сама всё сделаю. Сидите.
Нарезав сыр с колбасой и хлеб, Марина по-быстрому сделала бутерброды и присоединилась к мужчинам. Тоже налила себе чай.
— Мариш, что ж ты меня всё по имени-отчеству? — попрекнул Виктор.
— А как? Папа? Так это надо было заслужить, ещё тогда, в далёком детстве. Время ушло. Хотя я вам благодарна. Вы мне реально помогаете, вы так много делаете для мамы.
— Не для мамы, Марина, для тебя. Если бы ты всё знала, была бы лояльней.
— Давайте не будем вдаваться в историю, поговорим про «здесь» и «сейчас». Вы ушли от жены? Совсем? Или просто ссора?
— Ещё не знаю. Но достало всё, понимаешь? Как там говорится — с горем надо переспать ночь? Может быть, утром я буду более трезво смотреть на свою ситуацию.