Пятница, кольцевая
Шрифт:
Я все это видела и слышала тысячу раз, а теперь вдруг увидела словно впервые. Мне стало тошно. Когда я вошла, ко мне подлетели ребята из нашей группы, они меня наспех обняли, скороговоркой протараторили, как это классно, что я поправилась, и умчались агитировать вновь прибывших за Христа. Я осталась одна, не успев даже рассказать им, что вовсе не поправилась. Сияющий, празднично украшенный зал сливался в моих больных глазах в безвкусное, цветастое пятно. Я ощущала себя совершенно одинокой.
Через какое-то время ко мне подсела американка по имени Шила. Как выяснилось, ее назначили новым лидером нашей группы вместо Джейсона.
— Нам
Я поняла, что Джейсон исповедался в грехе любви ко мне на общем собрании лидеров, и мне решили срочно прополоскать мозги.
— Нам нечего обсуждать, — сказала я. — Все, что было между мной и Джейсоном, — это наше личное дело.
— Неужели? — с противной улыбкой спросила Шила и раскрыла еженедельник. — Я думаю, сейчас в тебе говорит твой грех. Нам нужно вместе подумать, как от него избавиться. Ты свободна в пятницу с половины третьего до четырех?
Я молча встала, дошла до прохода и стала спускаться вниз. Обернувшись напоследок, я увидела, что Шила вычеркивает мое имя из списка группы. Она профессионально быстро все поняла.
Когда я покидала церковь Истинного Бога, служба уже началась, и, проходя через мраморный холл Дворца молодежи, я услышала за спиной праздничные песнопения. Там моя бывшая семья во Христе вновь становилась единым телом, единым голосом и единой душой. Но уже без меня. И, не стесняясь никого вокруг, я зарыдала в голос.
Первые дни, которые я провела без церкви, больше всего поразили меня своей тишиной. Телефон молчал. Раньше едва ли не каждый день был занят церковными делами и встречами, просто разговорами, наконец. Сейчас меня накрыл чудовищный колпак одиночества. Никто из тех людей, что по триста раз на дню говорили о любви, обнимали меня, заявляли, что счастливы меня видеть, не счел нужным даже выяснить, почему я ушла из церкви. А может быть, Шила им запретила.
— Неужели вас не связывала даже простая человеческая дружба? — спросила я.
— Как видишь, нет. Там вообще не было ничего простого и человеческого, только «божественное»! — Саша усмехнулась. — Да и Бог был фикцией, — жестко добавила она.
Я молчала, не представляя себе, что можно сказать человеку, которого разом лишили и веры, и любви. Теперь я понимала, что и на курсы испанского она пошла, и в Испанию поехала не из желания познать что-то новое, и не из радостного любопытства перед будущим, а для того, чтобы хоть как-то заткнуть пробоину в душе. Судя по всему, эта попытка оказалась тщетной.
— Ты ни с кем из них больше не виделась и не встречалась? — помолчав, спросила я.
Саша покачала головой:
— Только однажды в метро я увидела девушку из нашей группы. Она сделала вид, что меня не узнает. И действительно, кому я теперь нужна, если не работаю на церковь?
Саша горько засмеялась.
Мне мучительно захотелось обнять ее, сказать, что она обязательно будет кому-то нужна, что у нее еще все наладится, но почему-то я побаивалась это делать. Слишком уж сильным отчаяньем веяло от этой девушки. Люди как друзья, не говоря уже о потенциальных возлюбленных, для нее до сих пор не существовали. И мертвый Бог в ее душе не мог ободряюще прошептать: «Возлюби ближнего своего».
— Ладно, пойдем, нам тут больше нечего делать, — неожиданно резко сказала Саша, поднимаясь со скамьи и направляясь прочь от собора так,
III
Если судьба не захочет, чтобы вы теряли человека из виду, она найдет хитроумнейшие способы свести вас друг с другом. Вы будете встречаться в самых непредсказуемых местах и узнавать друг о друге от самых неожиданных людей. Так и произошло в случае со мной и Сашей. Казалось бы, мы должны были затеряться друг для друга после того, как наши испанки — Летисия и Исабель, погостив у нас в Москве, вернулись в Барселону. Так ведь нет! Мы встретились вновь три года спустя, и знали бы вы, при каких обстоятельствах!..
К тому времени, как жизнь вновь свела меня с Сашей Градовой, я успела выйти замуж. Мы с Андреем познакомились на работе в первый же день моего прихода в офис. Новичкам всегда нелегко, но будущий муж (подозревал ли он об этом?) сразу же взял надо мной шефство и максимально облегчил мне муки привыкания к новой среде. Признательность бурным цветом цвела в моей душе, когда он впервые пригласил меня куда-нибудь сходить, и мне не пришло в голову пококетничать даже для виду. Не знаю почему, но я чувствовала, что куда бы ни пошла с этим человеком, мне не придется об этом жалеть. После прогулки и ресторана мы отправились к нему домой, и мне опять же не пришло в голову возвращаться оттуда в свой собственный. С той ночи я так и осталась в его руках.
Желающих запугать меня скоропалительностью нашего союза нашлось предостаточно, но я не видела повода для сомнений. Чем раньше почувствуешь, где твое счастье, и найдешь в себе смелость ему отдаться, тем сказочнее будущее!
Просыпаясь время от времени раньше Андрея по выходным, я подолгу глядела на свою так нежданно обретенную половину и думала: нет большей награды за веру в чудо, чем право всматриваться в любимые черты вот так, в тишине, когда дневная суета не разлучает тебя с собственной душой. В эти трепетные минуты, лаская взглядом каждый изгиб на его лице, я ощущала, что все внутри, как переполненные медом соты, сочится тихой нежной радостью. И не могла не возвращаться памятью в наш незабываемый разговор с Сашей. Мне так хотелось сейчас уверить ее, тогдашнюю, что Бог существует: иначе откуда бы взяться во мне этому светлому, небесному чувству?
Как личности мы с Андреем совпадали и различались именно так, как этого и следует ожидать от двух частей одного целого. Обладая разным темпераментом, мы тем не менее всегда приходили к согласию относительно существенных вещей. Например, вопрос «куда отправиться в отпуск?» никогда не вызывал у нас противоречий. И он, и я любили чередовать спортивный отдых в средней полосе с познавательными набегами на старинные европейские города. И однажды на Рождество решили отправиться в Краков.
Превыше всех достопримечательностей древняя столица Польши потрясла меня своим возвышенным праздничным убранством. В скверах и на площадях сияли белым огнем величественные ангелы с трубами, возвещающие приход Спасителя. Каждая церковь щеголяла мастерски сделанным вертепом, и порой я застывала на месте от реальности воссозданной картины Рождества. Но по-настоящему религиозный дух проявлялся даже не в самом городе, а в одной удивительной пещере неподалеку от Кракова, которую нам довелось посетить.