Пятнистые души
Шрифт:
Нана встревоженно посмотрела на сына, который уже сидел в кресле всё с теми же роботами. Он стащил голубое одеяльце из своей кроватки и накрылся им.
– Боже мой! – испуганно сказала Нана, направившись прямиком к окну. – Марсель! – закричала она. – Марсель! – еще громче позвала она спящего мужчину. Никто не ответил.
– Мама! – пролепетал мальчик.
Нана быстро открыла один из шкафов и достала из груды одежды теплую водолазку для сына. Подойдя к ребенку, она ловко подняла его на руки и поцеловала. Ребенок к тому времени уже что-то рассказывал маме на своем детском языке. Он энергично жестикулировал,
Левон испуганно наблюдал за сестрой. Он как будто смотрел на незнакомого ему человека. Ее лицо было только отголоском прошлой живости и счастья, которое он помнил. Он даже не задумывался о том, какой она стала спустя столько лет. Левон и представить себе не мог, что она могла так измениться. Ему стало больно. На ее лице отображались все те трудности, с которыми она столкнулась в жизни. Только сейчас он стал задумываться о том, как она жила все эти годы. Его сестра осталась совершенно одна, когда он ушел. В один день она потеряла и мать, и брата. Ей было тогда всего шестнадцать. Он мог только догадываться о том, через что ей предстояло пройти после этого.
Нана посадила сына в кроватку и накрыла одеялом, а сама быстро вышла из комнаты. Левон увидел, как Нана прошла сквозь такую же сущность, как и он сам. В дверях стояла Мариам. Все это время она была там и разглядывала его самого, пока он рассматривал Нану. Мать ласково улыбнулась ему. В ее глазах поблескивали слезы.
– Мама, – на выдохе произнес он и двинулся в ее сторону.
Левон крепко обнял ее и уткнулся лицом в плечо. Он тихо плакал, а она гладила его голову своей рукой.
– Вот и ты тут,– тихо произнесла Мариам, отодвигая его от себя. Она хотела лучше рассмотреть его. – Какой ты стал старый, – с улыбкой сказала она, качая головой из стороны в сторону.
– А вот ты ни капли не изменилась, – сквозь горький смех ответил Левон. – Даже помолодела.
– Мы выглядим настолько старыми, насколько стары наши души. Так уж тут устроено, – она пожала плечами. – А когда я вижу, как Нана играет с Эмилем, чувствую себя еще моложе.
Мариам еще раз обняла сына и, отодвинувшись от него, посмотрела на внука. Тот лежал под теплым одеялом и медленно моргал, глядя на перекладины своей кроватки.
– Значит, ты решил оберегать его, – утвердительно сказала она.
Левон тоже посмотрел на Эмиля.
– Я это понял только пару часов назад. Это само возникло у меня в голове. Я даже не понял, как попал сюда.
– Сынок, как ты умер? – неожиданно спросила Мариам, переводя глаза с внука на сына.
Он нахмурился, вспоминая последнее, что произошло с ним еще этим днем.
– Меня убили, – сказал он. И добавил. – Из-за денег.
– Ох ты Боже мой! Все вечно происходит из-за денег! – всплеснув руками, вскрикнула Мариам. – Вот почему мы при жизни не понимаем, что деньги – это меньшее, что должно нас волновать?
Она снова всплеснула руками и проворно подошла к креслу. Усевшись в него, она еще раз посмотрела на внука. Левон был счастлив видеть, что у его матери наконец-то не болят ноги, и она ходит действительно как молодая здоровая женщина – легко и уверенно.
– Это моя вина, сынок, – она глубоко вздохнула. – Тогда я не понимала, что материальные блага были совершенно неважны для Наны. Они никогда не были
Левон неспешно подошел к матери и сел на пол возле ее ног. Он взял ее руки в свои ладони и поцеловал их.
– Я тоже виноват. Я же тоже заставлял ее пойти на это. Но мы же не знали. Мы думали, что делаем лучше для нее, – она покачала головой в знак согласия. Минуту они молчали, глядя на спящего мальчика.
– Знаешь, в тот день, когда меня не стало, я ни на секунду не сомневалась в том, что отправлюсь к Нане. И как только я ее увидела, сразу все поняла. Мне передались все ее переживания. Я поняла, что она чувствовала все это время. Мне было так стыдно за себя. А еще мне было так больно видеть то, что произошло между вами, когда Нана вернулась домой. Левон, я уверена, что чувствовала в тот момент боль в ваших сердцах, когда пыталась разнять вас. Я чувствовала и твою боль.
Сердце Левона сжалось. Он так давно прятал эти воспоминания у себя в душе. Извлекая их так резко, Мариам наносила ему нестерпимую боль. Будто вынимала зазубренный кинжал, который с каждым зубцом рвал плоть еще больше.
Он уронил голову на колени матери, пряча гримасу боли на лице. Мариам ласково погладила Левона по спине.
– Прости, сынок, прости… – прошептала она.
Мариам подождала, пока Левон успокоится и поднимет голову, а потом сказала: «Посмотри на него. Если бы все случилось иначе, у нас не было бы такого ангелочка. Вся эта боль подарила нам Эмиля. Кто знает, как сложилась бы жизнь, если бы не все это». Эмиль крепко спал, засунув указательный палец себе в рот.
В соседней комнате послышался крик. Нана все же разбудила мужа и теперь кричала на него. Мариам сразу же встала с кресла и уверенно пошла к стене. Она прошла сквозь нее и оказалась в соседней комнате. Левон же по привычке прошел через дверной проем.
В соседней комнате Нана стояла над Марселем и отчитывала его. Марсель медленно, с недовольным видом надевал носки.
– Не ори, – прорычал он.
– А если он заболеет? Ты, что ли, будешь лежать с ним в больнице? Мне придется брать больничный на работе, а это сильно ударит по зарплате! Я и так получаю копейки! Этих денег едва хватает, а ты вечно торчишь дома и ничего не делаешь! Я могла бы понять, если бы ты хотя бы за ребенком следил! Так он же целый день на холоде просидел!
По лицу Марселя было видно, что он вот-вот взорвется. Он натягивал на себя свитер, а скулы его все время напрягались.
– Куда ты собрался? Опять к этим друзьям?
– Подальше от тебя! – заорал Марсель. – Если от меня никакой пользы, то и надобности во мне тоже никакой нет!
Мариам стояла прямиком у лица Наны и гладила ее щеки своими руками, ласково приговаривая при этом: «Успокойся, успокойся. Не кричи. А то и ударить может».
Левон стоял ошарашенный, наблюдая за всем происходящим. Вспоминая, с какой легкостью его рука прошла сквозь лоб этого мужчины, он не понимал, как мать может гладить ее по щекам. А еще больше его поразило то, что Нана как будто слышала ее. Она притихла. На глазах у нее заблестели слезы.