Пятнистые души

Дари Райт

В помещении находилось четверо, не считая сущности тех, кто считался хранителями. Сейчас, помимо Левона, тут был еще пожилой мужчина в старомодных рубашке и кепке, и молодая женщина в довольно приличной одежде. Женщина все время что-то причитала, ходя вокруг сына. Она мучилась от тех же мыслей, что и Левон. Мужчина же, если и испытывал ту же беспомощность, что и другие, по крайней мере не показывал этого. Он только изредка вздыхал, глядя на правнука. Все три покровителя одинаково не смогли найти путь к сердцу своих родных, от чего и страдали, наблюдая, как те губят свои жизни. У четвертого же мальчика не было ангела-хранителя. Ему было еще девять лет, но он уже знал, что такое одиночество. Большинство его родственников были еще живы, хоть и бросили его совершенно одного. Возможно, именно поэтому у него еще не появился тот, кто мог бы чувствовать ответственность за его судьбу.

Левон не сразу

понял, как отличить простого человека от ангела-хранителя. В отличие от живых людей, хранители не могли проходить друг сквозь друга, поэтому в первые месяцы он то и дело сталкивался с ними лбами. Со временем он начал понимать, в чем их отличие от живых людей. Он стал чувствовать волну тепла, исходящую от них. Это было похоже на то чувство, которое ощущаешь, когда приближаешься к костру. Чем ближе они находились друг к другу, тем явственней это чувство было.

Мальчики ждали Рината. Он должен был прийти с минуты на минуту. Двое из мальчишек сидели на полу, играя в карты, а самый младший, Артур, молча стоял неподалеку, наблюдая за игрой. Эмиль же запивал сигаретный дым пивом. Руки, державшие бутылку, стали совсем грубы: на костяшках пальцев были засохшие ссадины, под ногтями – грязь, а на ладонях – мозоли.

У Левона уши сворачивались в трубочку от их разговоров. Он удивлялся тому, как эти дети умудряются выражаться. Между собой они ругались, как повидавшие жизнь рецидивисты. Это было явным следствием недостатка воспитания и плохой атмосферы, в которой они постоянно находились.

Крики мальчишек, споривших насчёт правил игры, нарастали. В полупустом помещении их ругань звучала будто из громкоговорителя. Эмиль допил свою бутылку пива и швырнул ее прямо в карты мальчишек. Воцарилась секундная тишина.

– Заткнитесь вы уже, – тихо произнес он после некоторого молчания. – Ринат скоро должен прийти.

– Ты че, припух, что ли? Я же выигрывал! – начал один из мальчишек, но, взглянув в глаза Эмиля, что-то пробубнел и отвернулся.

Эмиль и бровью не повёл, он только продолжал пристально смотреть на подростка, который стал с раздражением собирать карты. Они и сами не могли понять, почему стали побаиваться Эмиля, даже тогда, когда тот был совершенно спокоен. Со стороны он мог даже показаться их предводителем, если бы не его реакция на Рината. Как только он его видел, неосознанно начинал напрягать все тело. Подсознательно он чувствовал, что этот человек несет угрозу для него. Остальные это замечали. Они прекрасно понимали, что Эмилю все еще было далеко до Рината. Взглянув на него, в глазах Эмиля появлялась ненависть, перемешивающаяся со страхом. Теперь они больше походили на соперников, нежели три года назад, когда Эмиль бегал по его самым глупым поручениям. Постепенно Ринат сам переложил их на Артура. Неизвестно, было ли это чутье самого Рината, который начинал чувствовать соперничество со стороны Эмиля, или же реальное понимание того, что Артур был более податливый, чем Эмиль, поэтому никогда не будет идти поперек его слова.

Почти все в их шайке понимали, что рано или поздно Ринат сядет в тюрьму, так как он становился все более неаккуратным. Он чувствовал власть и уже не мог остановиться в своей вседозволенности. Пока что он только чудом не попадался властям. Но рано или поздно удача покинет его – ничто не может длиться вечно. Он был уже совершеннолетним, поэтому его будут судить по всей строгости закона, а следовательно, необходимо будет искать другого главаря. Более смышленые подростки понимали, что на роль следующего предводителя больше всего подходит именно Эмиль, несмотря на то что в этой своре было еще трое приближенных к Ринату сверстников. Но у тех не хватало характера для этого. Они были слишком зависимы от мнения Рината. Эмиль же был не такой. Он хоть и был вместе с ними, но создавалось такое впечатление, будто он существовал отдельно от них. Он не зависел от мнения окружающих, словно его не интересовала банда в целом, а только выгода, которую он мог получить от нее. Такая отстраненность гарантировала бы рассудительные и холоднокровные решения, которые не основывались бы на тщеславии главаря. Это было бы правильным решением для всех. Но если бы в этом мире все поступали правильно, люди никогда не воевали бы.

Появился Ринат. Он внезапно вышел из соседней комнаты. Ринат молча прошел, не взглянув ни на кого. Из рассеченной брови шла кровь, затекая ему прямо в глаз. Он по-хозяйски уселся в большое кресло, в которое никто кроме него не имел права садиться. Достав из ящика тумбочки, также принадлежавшая только ему, небольшие пакетики и трубку, похожую на свисток, он кивком головы дал задание Артуру. Тот тут же подбежал к столу, на котором все это лежало, и стал делать привычное уже для него дело. Ринат с нескрываемым раздражением

протирал заплывший глаз тыльной стороной ладони. Он не мог нормально открыть его. Эмиль, в отличие от других мальчиков, сразу догадался, что собственно с ним произошло. Они изумленно переглядывались. Он не просто подрался с кем-то – его избили. И он даже знал, кто это сделал. Ринат явно не сопротивлялся. Это были те мужчины, которым Ринат сбывал все краденое. А понял он это потому, что на руках и костяшках пальцев Рината не было никаких ссадин. Если с ним и случалась драка, то она была по его инициативе, так как бил он всегда первый. Если он хотел драки, его противнику уже было не избежать ее. Каждый раз он бил в челюсть, чтобы его противник потерялся от неожиданности. В эту секунду тот не мог ответить ему. Ринат не переставал наносить удары, и предположительный соперник превращался в жертву. Он предпочитал бить только кулаками, поэтому и костяшки его всегда были в запекшейся крови. Если же человек, которого он хотел проучить, был физически превосходящим его, он брал с собой еще человек пять. По его незаметной команде они начинали бить его в спину, ноги и торс, не давая тому подняться с земли. Когда избиение должно было закончиться, решал тоже Ринат. Он обязательно сам наносил последний удар. Такой противник уже не мог ответить ему, что гарантировало ему полную победу без малейшего риска для своего авторитета. Эмиль тоже бывал на таких показательных избиениях, и ему также не раз приходилось участвовать в них. Но, в отличие от других членов банды, которые из-за стадного инстинкта с энтузиазмом избивали очередную жертву, Эмиль видел в этом только трусость Рината. Когда Эмиль бил таких людей, старался наносить удары в те места, которые сложнее всего было серьезно повредить, в то время как другие били в живот, голову, пах и даже пытались попасть в кадык. Такое положение дел все чаще не устраивало Эмиля, но он ничего не мог изменить. Эти казни были своего рода наглядным примером того, что несогласных с Ринатом ждет то же самое, что и искалеченного парня. Он никогда не угрожал и не озвучивал этот факт, тем не менее все прекрасно это понимали.

Сейчас же Ринат снова получил от этих мужчин. Возможно, он опять забылся и огрызнулся на одного из них, а возможно, сделал что-то и похуже. Это было не в первый раз, когда его проучили эти люди. Он все чаще раздражался от того, что ему приходится следовать их правилам. Ринат чувствовал себя беспомощным в такие моменты. А Эмилю было даже приятно видеть, что и Ринат хоть иногда чувствует себя точно так же, как и те парни, которых он избивал.

Ринат взял трубку, которую Артур держал наготове. Он глубоко затянулся, держа зажигалку над ней. Главарь вдохнул, а затем и выдохнул белый дым только спустя восемь секунд. Эмиль каждый раз считал эти секунды. Он и сам не знал, для чего это делает, но в прошлый раз было десять секунд.

«Он нервничает», – подумал Эмиль.

Он знал, что вскоре должно случиться. В такие моменты лучше не находиться рядом с Ринатом. Обычно тот становился агрессивным. Он переставал разбирать своих и чужих. Ему везде мерещились тени, которые хотели поглотить его. В какой-то степени это было правдой. Тьма давно поглотила этого парня. У него не было хранителя, и я ему никак не мог помочь. Он был упрямым и озлобленным на всех и каждого. Он ненавидел всех, кто был лучше его, а еще больше тех, кто был хуже. Ринат презирал больных, унижал стариков, зверски издевался над слабыми и даже калечил и убивал бездомных. Это была полностью темная душа, которая уже не могла вылечиться.

В моменты его безумства всегда страдал тот, кто должен был оставаться с ним, следя за тем, чтобы тот не изрезал себя ножом или осколком стекла. Раньше это был Эмиль, теперь Артур. Ему часто доставалось от Рината, так как он был в три раза меньше и слабее его. Но если главарь в такие моменты все же сможет навредить себе, то Артуру доставалось от него еще больше, когда тот прозревал и видел новую рану, оставленную самим собой.

Ринат развалился в кресле, злобно глядя на всех по очереди. На Эмиле он задержал свой взгляд дольше, чем на остальных.

– Ты сегодня иди к Бобику, – сказал он одному из мальчиков, который играл в карты до его прихода. – Мне нужно еще вот этого. – Ринат взял один из пакетиков, лежавших на тумбочке, и потряс его перед своим лицом. – Деньги, скажешь, потом отдам.

Светловолосый мальчик подошел к Ринату и взял пустой пакетик с неясной надписью. Он был ровесником Эмиля – низкий, но коренастый и вечно чумазый. Его звали Демьяном. Он был один из немногих, кто более-менее нравился Эмилю. В глазах Демьяна промелькнуло облегчение от того, что он сможет надолго скрыться с глаз Рината. До Бобика было далеко идти, поэтому он пропустит все безумства Рината. Он быстро зашагал в сторону выхода, обменявшись напоследок взглядом с Эмилем.