Жить в этом городе мне, дикарю, нет мочи,При свете газовом я подыхаю тут,Вам, парижанке, здесь все мило, и влекутМеня к погибели, гордячка, ваши очи.А я хотел бы жить, где толп галдящих нет,В горах или в лесу под пологом зеленым,Вдали от толкотни, рекламы и газет —На полюсе, в любом краю уединенном.Но вам по нраву шум, толпа и голоса,Бал в Опере и газ – все, от чего я маюсь.И, вас увидев, я не помню про леса,Ум цивилизовать мучительно стараюсь.«Я здесь, как мотылек в огне, сгорю, умру», —Рискуя надоесть, твержу тоскливым тоном…Как дивны были б вы – с кудрями на ветру,В сорочке с рюшами, и зелень леса фоном!Перевод Л. Цывьяна
Хочу, как саваном, укрыть печальной рифмойС любовью тягостной мучительной
разрыв мой.*Когда сложу стихи, чтоб душу обнажить,Боль, всем открытая, утихнет, может быть.*Я эту боль стерпеть не в силах в одиночку —И вот готов толпе бросать за строчкой строчку.*Громите мой приют, крушите этот кров,Развейте запахи моих умерших снов.Топчите гнездышко – оно подобно шелку,И драгоценности разграбьте втихомолку.Корежьте, пачкайте былую благодать,Продайте с молотка, что сможете забрать.Пускай, коль я вернусь, безумием гонимый,Ничто не скажет мне о прошлом, о любимой.Пусть будет осквернен здесь каждый уголок,Чтоб от минувшего я вылечиться смог.*(Печаль качаю не спеша: усни, отрада, —Так мать укачивает плачущее чадо.)*Однажды сердце я в ее ладонь вложил,А вместе с сердцем – всю надежду, весь мой пыл.Любовь на щедрые подарки не скупится —И так хрупка была, так трепетна юница,Чья красота уже успела расцвести,И целомудрие взывало: защити!Но груди зрелые, что были мне открыты,Явили душу, не просившую защиты.Глаза мои омыл огонь победных глаз,А губы – поцелуй, завороживший нас.*(Печаль качаю не дыша: усни, отрада, —Так мать укачивает плачущее чадо.)*Но верить внешности – погибельно, и ложьНа дне победных глаз, в конце концов, найдешь.*И пробил час, когда неискренность и стылостьВ ее пустой груди так явственно открылась.Фальшивой молодость ее была, увы,Душа – истаскана, мечтания – мертвы.Проснулся утром я, как тот владелец дома,Что видит, онемев, одни следы разгрома.*Сокровища мои!.. Все превратилось в прах.Нет даже памяти о первых наших днях!В моем саду надежд бесцветно и уныло —Все разорительница алчная сгубила!Я сердце бедное мое нашел в углуИ – прочь отсюда, прочь! В ночь, в никуда, вомглу…*(Печаль качаю в час ночной: усни, отрада, —Так мать укачивает плачущее чадо.)*Навстречу зимним дням я гордо шел с мечтойНайти другой приют, а в нем найти покой.*И там, где мы вдвоем гуляли вдоль окраин,С притворной легкостью бродил я, неприкаян.Куда мне убежать и чем беду заклясть,Когда здесь помнит всё объятий наших страсть?Мечтать?.. Но вы одно в моей душе найдете:Плоть этой женщины и запах этой плоти.*Все доводы мои разбились в пух и в прах —Я в помыслах о ней жил, как слепец, впотьмах.Но сходства с ней ни в ком не видел и следа я,В тупое, в тяжкое отчаянье впадая.Так я намыкался, что голос мой с тех порДрожит, когда о ней веду я разговор.*И, наконец, конец. Мучитель мой, разрыв мой,Как лед под саваном, застынь под этой рифмой.Перевод М. Яснова
3
Медленно, протяжно (ит.).
Колыбельная
Графу де Тревелеку
Мой черный котик, будем спать!Гашу свечу, ложусь в кроватьВ дремотной блажи.Тебе приснятся стаи птах,Кошачьи мордочки в кустах,А мне – все та же.Мы кофе не пили, дружок.Ты привались ко мне под бок(Не спать – больнее);С ладонью лапка, мы уснем.Ты помурлычь о том о сем,Пока во сне я.В зрачках смеженных ты хранишьСвидания на скатах крыш,Урчишь любовно.А я в кошмарах узнаюТу, что разбила жизнь моюСтоль хладнокровно.Порою видится тебеТот, третий лишний, на трубе.Мне снится мнимыйЕе кузен, его смешокИ крокодильих слез потокИз глаз любимой.И вдруг ты с крыши кувыркомЛетишь, истерзан чужаком,Ломая шею.А я кончаюсь, трепеща,От шпаги подлого хлыща,Что избран ею.А хмурым утром мы опятьУходим: ты – мышей искать,А я – той влаги,Что нам забвение несет,Поскольку человек и кот —Глупы, бедняги.Перевод М. Квятковской
Акварель
Анри Кро
Она сидит на склоне, где цвететШиповник. По дороге скачет тот,О ком она вздыхает без ответа.Шестнадцать лет. Вся в розовом. Розетта…Другая –
рядом, стоя. Резвый взгляд.Глаза надеждой вспыхнувшей горят.Лицом Диана. Гордые повадки.Над белым лбом – взметнувшиеся прядки.Пока ее подружка вдаль глядитИ ловит отдаленный стук копытИ звук рожка, Диана обернуласьИ думает: «Розетта обманулась.Когда он сел, смущенный, на коня, —Взглянул не на нее, а на меня».Перевод М. Яснова
Бунт
Нелепа и смешна, поскольку вся ты – роза,И вся ты – белизна, венчанная копнойОбильных завитков, поскольку синевойТвой взор – живой сапфир, его метемпсихоза.Нелепа – описать тебя бессильна проза,Смешна – поскольку нет нигде другой такой,Вот разве в приторных кипсеках… Облик твойС природой не в ладах – не красота, а поза.Тоска меня берет, когда лесной уборМне раздражает глаз бестактно едким тоном,Немыслимым кудрям служа контрастным фоном.А кожа белая – насмешка и укорСравненьям, что в веках успели износиться:Ах, снег! Ох, лилия! – Ну, как тут не взбеситься!Перевод М. Квятковской
Дон Жуан
Антуану Кро
Возле пруда, чью голубую гладьРябит легонько теплый ветер мая,Случалось ли, мечтатель, вам внимать,Покров травы росистой приминая,Стыдливой девушке, что убежатьИз дома согласилась, понимая,Что там отныне пустота, и зная:От горя умерли отец и мать?Нет яда слаще и блаженства злее,Чем вырвать с корнем нежную лилею,Тем самым ускоряя смерти труд…Откуда столько сладости жестокой?Зачем глаза под слезной поволокойПрекрасней и еще сильней влекут?Перевод Л. Цывьяна
Поль Верлен (1844–1896)
Никогда вовеки
Зачем ты вновь меня томишь, воспоминанье?Осенний день хранил печальное молчанье,И ворон несся вдаль, и бледное сияньеЛожилось на леса в их желтом одеянье.Мы с нею шли вдвоем. Пленяли нас мечты,И были волоса у милой развиты,И звонким голосом небесной чистотыОна спросила вдруг: «Когда был счастлив ты?»На голос сладостный, на взор ее тревожныйЯ молча отвечал улыбкой осторожнойИ руку белую смиренно целовал.О первые цветы, как вы благоухали!О голос ангельский, как нежно ты звучал,Когда уста ее признанье лепетали!Перевод Ф. Сологуба
Обет
Подруги юности и молодых желаний!Лазурь лучистых глаз и золото волос!Объятий аромат, благоуханье кос,И дерзость робкая пылающих лобзаний!Но где же эти дни беспечных ликований,Дни искренной любви? Увы, осенних грозОни не вынесли, – и вот царит морозТоски, усталости, и нет очарований.Теперь я одинок, угрюм и одинок.Так старец без надежд свой доживает срок,Сестрой покинутый, так сирота тоскует.О женщина, с душой и льстивой, и простой,Кого не удивишь ничем и кто порой,Как мать, с улыбкою, вас тихо в лоб целует!Перевод В. Брюсова
Немного кротости! Смири свои порывы!Хотя бы для того, чтоб нас развлечь, поройДолжна любовница казаться нам сестрой.Немного кротости, и будем мы счастливы!Будь нежной, заласкай до сладких сновидений!Как стоны страстные твой томный взгляд хорош.Прекрасней трепета, объятий, исступленийТвой долгий поцелуй, хотя б и был он – ложь!Но ты мне говоришь, что в сердце с звонкимрогомИдет слепая страсть по всем его дорогам…Оставь ее трубить! Мне в руку руку дай,К челу своим челом прильни, когда устанешь,Опять клянись мне в том, в чем завтра жеобманешь,И до зари со мной, дитя мое, рыдай!Перевод В. Брюсова
4
Сражениям любви – поле поэзии. Гонгора (исп.).
Заветный сон
Я часто вижу сон, пленительный и странный:Мне снится женщина. Ее не знаю я;Но с ней мы связаны любовью постоянной,И ей, лишь ей одной дано понять меня.Увы, лишь для нее загадкой роковоюДуша прозрачная перестает служить,И лишь одна она задумчивой слезоюУсталое чело умеет освежить.Цвет локонов ее мне грезится не ясно;Но имя нежное и звучно, и прекрасно,Как имена родных утраченных друзей.Нем, как у статуи, недвижный взор очей,И в звуках голоса спокойно-отдаленныхЗвучат мне голоса в могилу унесенных.Перевод А. Кублицкой-Пиоттух