Пылающая комната
Шрифт:
– В таком случае мы зря теряем время. Я здесь для того, чтобы принимать заявки. Такая уж у меня работа. Если к концу дня я не зарегистрирую кучу дел, меня на пушечный выстрел не подпустят к судебной практике.
– Но вы должны принимать хорошие заявки. Если вы будете брать всякую дрянь, вам придется всю жизнь провести в этом кабинете.
– В общем, просто скажите, о чем идет речь, и я вызову следующего. В приемной полно детективов, которым действительно нужно подать заявку. Может быть, вас это удивит, но такие вещи иногда случаются.
В какой-то момент Босху
Когда он закончил, Боланд снова откинулся в кресле, но на этот раз побарабанил ручкой по вздернутому подбородку, словно обдумывая его рассказ.
– Значит, у вас есть стрелок из охотничьего клуба и оружие, которое связывает его с тремя убийствами, – подытожил он. – Но нет никакой связи между этими убийствами?
Босх покачал головой:
– Если не считать того, что все орудия убийства принадлежали одному человеку, – никакой. В Вегасе рэп-диджея изрешетили пулями в стиле Тупак Шакура. Полиция свалила все на гангстеров, хотя кто-то считал, что это разборки на почве бизнеса. А в Сан-Диего муж убил свою жену, чтобы получить страховку. По крайней мере, его в этом подозревали, но потом он предъявил алиби, и у полиции не осталось никаких зацепок – вплоть до сегодняшнего дня.
Боланд перестал барабанить ручкой.
– Как насчет меча?
– По нему пусто.
– Может, есть какие-нибудь идеи, как преступники могли выйти на оружие Уилмана? Насколько я понимаю, он не давал объявлений в Интернете.
– Пока нет, но мы над этим работаем.
Боланд кивнул.
– Кстати, вы получили ордер на обыск гаража? – поинтересовался он.
– Нет, – ответил Босх. – Но мы спросили разрешение у одного из его нынешних владельцев.
Боланд нахмурился:
– Бумага все равно нужна, чтобы не было придирок.
– Придираться тут не к чему, – возразил Босх. – Новые хозяева не имеют никакого отношения к делу. Они купили дом Уилманов шесть лет назад. Для чего нам разрешение судьи, если дамочка сама пригласила нас в гараж, а спрятанное там оружие осталось от прежнего владельца?
– Потому что при любом сомнении с вас сдерут за это шкуру. Перестаньте, детектив. Это азы.
– Говорю вам: никаких сомнений нет. Все было чисто. Вы уверены, что учились в Гарварде?
Боланд покраснел.
– Знаете, что еще я называю азами, детектив? – осведомился он. – Не оскорблять почем зря прокурора, который регистрирует вашу заявку.
– Так ведите себя как прокурор, и никто не будет вас оскорблять. К тому же я не хочу регистрировать заявку. Я только спрашиваю, что мы упустили и что нужно доработать. И не прошу вас смешивать с дерьмом то, что
Сото дернула его за рукав, призывая к сдержанности. Боланд успокаивающе вскинул руку.
– Ладно, ладно, давайте все сначала, – предложил он. – Так или иначе, вы нашли оружие, и теперь у вас есть дело против мертвого стрелка. Но у вас нет дела против Бруссара или кого-то еще. Даже близко.
– У жены Бруссара был роман с предполагаемой жертвой, – напомнила Сото.
– А кто это говорит? – спросил Боланд.
– У нас есть показания свидетеля, – ответила она. – К тому же парень, стрелявший в Охеду, был деловым партнером Бруссара. Они дружили с детства. По-вашему, всего этого недостаточно?
Боланд бросил на стол ручку и подался вперед.
– Если честно – нет, – сказал он. – Я объясню вам, что будет дальше. Во-первых, у Бруссара сразу найдется самое железное и непробиваемое алиби. Могу поспорить, что в это время он был где-то в другом штате и его видели там двадцать свидетелей. Так работают эти ребята. Во-вторых, его жена будет все отрицать: и связь с Охедой, и угрозы Бруссара, и любой намек на участие мужа в этом деле. Она станет свидетелем защиты. А в-третьих, ваш свидетель – Охеда – прикусит язык раньше, чем окажется в суде. Они быстро до него доберутся и либо подкупят, либо запугают. Одно из двух.
Сото обескураженно покачала головой. Все их дело рушилось буквально на глазах.
– У вас нет никаких доказательств того, что Бруссар заказал Уилману Охеду. Да, самого Уилмана вы могли бы засудить, но он уже мертв. Вам нужна прямая связь между Бруссаром и преступлением, а не рассуждения о том, что они с Уилманом были закадычными друзьями. В суде это ничего не стоит.
– А как насчет того, что Уилмана убили? – поинтересовался Босх.
Боланд пожал плечами:
– В Риверсайде его смерть сочли несчастным случаем. Таково было решение властей. Если вы не докажете обратного, вам это ничем не поможет. Сомневаюсь, что суд вообще примет данный факт в качестве улики.
– А сделка, которую Бруссар заключил с вдовой Уилмана? Ее можно как-то оспорить?
– Думаю, нет. К тому же оружие, которое вы нашли, никак не связано с этим делом, верно?
Босх неохотно кивнул. Никому не нравится, когда его выставляют неумехой, тем более если это делает какой-то самонадеянный юнец. Но Гарри заставил себя забыть о личной неприязни к Боланду и задуматься о его словах. Он понимал, что новоиспеченный прокурор скорее всего прав. Они так и не выстроили дело. Сото хотела что-то возразить, но Босх вмешался, положив руку на ее ладонь.
– Чего, по-вашему, нам не хватает? – спросил он.
– Например, чистосердечного признания преступника, – ответил Боланд. – Но если быть реалистом, тут нужен кто-то или что-то изнутри самой преступной схемы. Жаль, Уилман мертв, потому что мы могли бы столкнуть их лбами и сыграть в игру «Кто заговорит первым». А теперь это невозможно.
Босх знал, что в словах Боланда есть здравый смысл. Его угнетала мысль, что Бруссар так прочно выстроил свою защиту и в конце концов может выйти сухим из воды.