Пылающая комната
Шрифт:
По пути на встречу с Вилой я зашел в ближайшее интернет-кафе, и посмотрел, не пришел ли ответ от моего хакера. Ящик был пуст. Я подумал, что, возможно, зря отдал ему все деньги сразу, но сожалеть было уже поздно.
— Ты согласишься оказать мне одну маленькую услугу? — спросил я Виолу, предусмотрительно надевшую кроссовки и джинсы, на случай если начнется паника.
— Все, что захочешь, но ты меня поцелуешь за это по-настоящему, — безапелляционно заявила она, — ты умеешь целоваться?
Ее требование поставило меня в тупик.
— А более разумные условия тебя не устроят, скажем, пиво за мой счет или… (мне пришла
— Я согласен, — сказал я.
— Что я должна сделать? — спросила она с рвением, достойным бойскаута.
— Ты возьмешь вот это, — я достал из кармана пальто сверток, — и передашь прямо в руки Крису, твоему обожаемому кумиру.
— Да ты что? Там же полиция, меня не пропустят! — воскликнула она с отчаянием.
— Ну ты же знаешь, после определенного момента толпа фанатов начинает напирать на ограждения, затем их сносят и несколько человек все-таки прорываются на сцену, ты можешь это сделать, ты же боксом занимаешься. — я взывал к ее безграничной гордости.
— Я попробую, а что там? — полюбопытствовала она.
— Не важно, тебе это знать не надо.
— Только помни, ты мне обещал.
— Я помню, и еще кое-что я буду стоять с краю слева, так, что сразу же прыгай туда, и надо будет сматываться, нам никак нельзя попадать в полицию, ты меня поняла?
Она понимающе кивнула, и мы направились на стадион.
— Расскажи мне о Крисе, — попросил я ее по дороге.
— Он очень классный, у него было три жены, а вот не знаю, есть ли дети, а просто баб, понятное дело, множество, ну, это все в журналах пишут, он любит серфинг, боулинг и японскую кухню, даже сам что-то умеет готовить, не любит фотографироваться и давать интервью, но своим поклонникам желает всегда слушать только рок. Он ненавидит поп-музыку, топ-моделей, лесбиянок и геев, называет себя агрессивным и даже жестоким, у него даже песня такая есть «Я жестокий мужчина».
Давясь от смеха, я слушал, как она вдохновенно пересказывает мне весь этот газетный бред и с тоской думал, что если все это правда, то зачем я, рискуя ее безопасностью, посылаю ее на эту нелепую авантюру. Я готов был бы отказаться от этой затеи, если бы не подсознательное стремление предотвратить что-то, что по моим предчувствиям должно было принять чудовищные формы.
Я проснулся с одуряющей головной болью. Не то чтобы болела вся голова, нет, болела ее половина, но так, слово, кто-то настойчиво пожирал мой мозг. Передо мной медленно вставали сцены вчерашних приключений. Я взял дневник, прошел в ванну и, включив воду, завалился в нее, чтобы вне бдительного ока Генри написать эти строки. Впрочем, я даже не был уверен, что он дома. Я вернулся в семь часов утра, а его, кажется, уже не было. Я выключил воду и прислушался. Из гостиной доносился отдаленный гул пылесоса Хэлен. Я снова открыл воду.
Когда, как я и предполагал, обезумевшая от любви отнюдь не платонического характера толпа ринулась ближе к сцене, я шепнул Виоле: «Давай», и она вместе со мной начала с ожесточением продираться вперед. Благо нам было не далеко, мы находились совсем рядом с эпицентром событий. Я направил свои усилия на то, чтобы пробиться к левому краю. На полпути я оглянулся посмотреть, что происходит, «Ацтеки» играли
— Ну, как здорово я? — с гордостью спросила Виола, тяжело дыша и закрывая глаза.
— Очень эффектно, — подтвердил я.
— Ты мне обещал, помнишь? — она настаивала на том, чтобы я все-таки поцеловал ее.
Я обнял ее и крепко поцеловал в губы.
Она обхватила мою шею руками и поцеловала меня еще раз.
— Что ты будешь теперь делать? — спросила Виола.
— Провожу тебя домой. Уже поздно.
— Я не хочу домой, пойдем ко мне в гости, — она умоляюще потянула меня за руку.
— Не сегодня, дорогая, — возразил я, — мне необходимо решить один важный вопрос.
Я понял, что страшно ее обидел. И снова мне пришла в голову мысль подарить ей кольцо Харди.
— Знаешь, если все будет хорошо, — успокоил я ее, — то я подарю тебе весьма ценный подарок.
— Не хочу, — ответила она упавшим голосом, — ты же меня все равно не любишь.
— Люблю, — искренне отозвался я, — но я не могу сегодня пойти к тебе в гости, Виола.
— Когда я в школе о тебе рассказывала, мне девчонки говорили, что ты ко мне все равно не будешь серьезно относиться, а я не верила. — она тихо всхлипнула.
— Перестань, — сказал я и обнял ее, — я к тебе очень серьезно отношусь. Ты прекрасная смелая девушка. Но, пойми, я не гожусь тебе в бой-френды, у меня в жизни столько проблем, что я просто боюсь запутать в них тебя.
— А с кем ты живешь? — по-детски внезапно оживилась Виола.
— С одним человеком, моим родственником.
— Ты его боишься?
— Нет, не в этом дело. Это очень сложная история. Пойдем, я тебя отвезу домой.
Она послушно направилась со мной разыскивать метро, всю дорогу мы обсуждали с ней концерт «Ацтеков».
— Ты знаешь, — сказала она почти шепотом, когда мы сели в метро, — а он, кажется, даже испугался, когда я ему твой сверток протянула.
— Еще бы ему не испугаться, — рассмеялся я, — такое с ним небось не каждый день случается.
Мы дошли до ее дома, и она показала мне, куда выходят окна их квартиры.