Пылающий мир
Шрифт:
Тэд ничего не отвечает и это лучшее, на что я могу надеяться. Он открывает ворота, и мы входим на стадион.
* * *
Собачье дерьмо на комковатом асфальте. Костлявые козы и коровы в самодельных загонах. Чумазые лица детей, выглядывающих из заросших хибар, которые раскачиваются как карточные домики и едва стоят, привязанные паутиной кабелей к стенам стадиона. Когда мы с Джули поцеловались, то не разрушили злые чары и по стадиону не прошла очищающая волна, отмывая его добела и превращая горгулий в ангелов. Можно даже сказать,
Сейчас «почти живые» передвигаются по стадиону свободно. За ними тщательно наблюдали, месяц испытательного срока прошел, и они хорошо себя зарекомендовали. Но это не значит, что они влились в общество. Люди замечают неуклюжую походку, плохие зубы, бледную кожу с фиолетовым оттенком — результат недостатка кислорода в крови, и обходят их стороной.
Когда мы проходим мимо, они кивают нам. Джули искренне улыбается и кивает в ответ, но стоит мне заглянуть им в глаза, как внутри все сжимается.
Уважение. Даже благоговение. Хотя у них гнилые головы, но все же они догадались, что Джули и я — особенные. Мы остановили чуму и мы здесь для того, чтобы вступить в новую эпоху. Они даже не догадываются, что мы не сделали ничего, чего не могли бы сделать они, просто мы первые, кто сделал это. И мы не знаем, что делать дальше.
* * *
Пусть мне не по вкусу жизнь в стадионе, нужно признать, что с новым начальством это место стало не таким мрачным. Россо сократил охрану как было до Гриджио, переназначил некоторых сотрудников на такую забытую деятельность, как образование. Бывшие преподаватели смахнули пыль со своих книг и обучают тайнам истории, науки и базовой грамотности. Город стал меньше похож на карантинный лагерь, поскольку уменьшилось количество инфекционного патруля и не так часто оружие бывает направлено на старых и больных. В некоторых частях стадиона атмосферу можно назвать идиллией. Я улыбаюсь маленькому мальчику, играющему со щенком на зеленом газоне перед домом, и пытаюсь не обращать внимания на шрамы на его лице, пистолет в кармане и тот факт, что трава искусственная.
Как и в любом городе США.
— Здорово, Джули, — говорит мальчик, когда замечает нас.
— Здорово, Уолли, это твой зверь?
Он не отвечает на вопрос и обеспокоенно рассматривает меня.
— Он… все еще жив?
Улыбка сходит с лица Джули.
— Да, Уолли, он все еще живой.
— Моя мама сказала…
— Что сказала?
Мальчик отворачивается от меня и продолжает играть с собакой.
— Ничего.
— Скажи своей маме, что Р — замечательный сердечный человек, и он не один будет таким, другие тоже.
— Ладно, — бормочет Уолли, не поднимая глаз.
— Как зовут твоего песика? — спрашиваю я, и кажется, он вздрагивает.
— Эээ… Бадди.
Я сажусь на корточки и хлопаю
— Эй, Бадди!
Щенок несется ко мне, вывалив язык. Я треплю его мордашку в надежде, что он не собирается меня кусать. Он нюхает мою руку, смотрит на меня, еще раз нюхает и, по-видимому решив, что я достаточно живой, переворачивается, подставляя живот.
— Нам надо идти, — Джули трогает меня за плечо.
— На собрание? — спрашивает Уолли, и теперь уже мы вздрагиваем.
— Ты об этом знаешь? — спрашивает Джули.
— Все уже знают. Они передали по громкой связи, сказали всем послушать. Это из-за вертолетов?
— Ну… да…
— Опять начнется война?
Джули смотрит на меня, потом опять на Уолли. Ему не больше двенадцати лет.
— Остынь, парень, — говорит она. — И бросай играть с пистолетом.
Он смотрит вниз, на оружие в кармане джинсов, понимает, что гладит пальцами пистолет, и, краснея, прячет руки за спиной.
— Мы понятия не имеем, что происходит, — говорит Джули. — Мы знаем только, что эти вертолеты — гуманитарная помощь из Исландии, они везут полные ящики конфет. Так что не будь таким воинственным, — она берет меня за руку. — Пойдем, Р.
Я отпускаю Бадди назад к хозяину и мы идем дальше в город, но мы волнуемся еще больше, чем раньше. Оставьте ребенку кричать о том, о чем мы шепчемся.
Глава 4
— НЕУЖЕЛИ ЭТО самая знаменитая пара Убежища? — кричит Нора с того конца склада. — Рули? Джэр? Вы уже выбрали себе название?
Она в полной медсестринской экипировке: голубая мешковатая униформа, латексные перчатки, маска и стетоскоп на шее. Она пыталась сделать так, чтобы форма сидела лучше, и завязала на талии тонкий поясок, но он совсем потерялся среди черных пятен запекшейся крови, которая стекала по рубашке. Её густые кудри собраны на затылке в тугой пучок, но несколько локонов выбилось и закаталось в ссохшиеся дреды. Но в то же время она как-то очень органично выглядит.
— Ты перестанешь или нет? — ворчит Джули, но улыбается. — И без тебя вокруг какая-то ерунда происходит.
— Спорим, так и есть, — Нора останавливается перед нами и рассматривает меня.
— Хорошо выглядишь, Р.
— Спасибо.
— Как живется в провинции? Как тебе быть живым?
— Ну… хорошо?
— Как твои ребятишки? Мне немного неловко.
— Они остались с матерью.
— Улучшений нет?
Я трясу головой и мрачнею.
— В конце-то концов, когда вы расскажете мне, что случилось? Я думала, что с аэропорта началась революция. Я думала, что вы уехали, чтобы распространять лекарство.
— Всё идет не так… как мы надеялись… — бормочу я.
— Я знаю, что у вас там произошло несколько инцидентов…
— Нора, — перебивает Джули. — Давай поговорим о чем-нибудь другом? Для Р аэропорт не самая веселая тема для разговора.
Нора поднимает руки.
— Конечно. Прости. Просто так рада вас видеть. Я бы вас обняла, но… Она указывает на грязную униформу.
— Что это такое? — спрашивает Джули. — Некоторые из них до сих пор нападают? Нора вскидывает голову.
— Ты что, еще не видела это место? Вы в первый раз у меня на работе? Джули оглядывается по сторонам.