Пылающий мир
Шрифт:
Элла слегка разочарована.
— А где он сейчас?
— Хороший вопрос, — Нора смотрит на меня. — Где твой друг, Р?
На секунду я задумался. Как ответить на этот вопрос? Я помню долгий подъем во временный дом М, — он живет на верхнем этаже многоквартирной башни, — и ощущение, словно ты пьян, потому что её фанерные стены раскачиваются на ветру. Я помню, как открыл дверь и увидел, как он заталкивает в рюкзак свои вещи: две белые футболки, охотничий нож, коробку карбтеина и стопку старых порножурналов.
— Я ухожу
— Куда? — спросил я. У меня земля ушла из-под ног.
— Пока не знаю. Просто нужно уйти. Побыть одному. То, что происходит… — он постучал пальцем по лбу. — Причиняет боль.
Я знал, о чем он говорит, хотя ко мне это не относилось. М, как и большинство оживающих Мёртвых, вспоминал прежнюю жизнь. Медленно, маленькими шажками осколки его старой личности проникали в новую, сливались, объединялись и дезориентировали. Некоторые не могли это пережить. Один бросился с крыши Стадиона, крича: «Отцепитесь от меня!», второй убежал в город и пытался примкнуть к «совсем мёртвым», которые зверски отвергли его. Третий просто застрелился. Я слушал эти рассказы как сказки. Я по-прежнему чистый лист, на котором пишет только Джули, и хочу, чтобы всё осталось как есть.
— Удачи, — сказал я, когда М выходил за ворота Стадиона, и он обернулся. М, которого я знал, толкнул бы меня в плечо. Но этот обнял меня. Может, изменения в нём сделали его сентиментальным, а может, это было особенное прощание. Теперь снаружи всё кишит хищниками — людьми, животными и прочими — и «поход» довольно популярный способ самоубийства.
— Увидимся, — бросил он через плечо и вышел в город. И я надеялся — и продолжаю надеяться — что он имел в виду то, что сказал.
— Он ушёл в поход, — говорю я Элле, пока Нора и Джули выжидающе на меня смотрят. Элла потрясена, поэтому я быстро добавляю:
— Он вернется.
— Посмотрим, — говорит Нора.
Элла кивает и медленно опускает глаза.
— Должно быть это очень тяжело… возвращаться. Мне сложно представить, через что вам приходится пройти.
— Когда ты начнёшь проходить свой квест? — тихим голосом спрашивает Нора. — Разве тебе не нужно уйти в лес и встретиться со своими прошлыми жизнями? Все это делают.
Я смотрю в пол и раздумываю, как бы поскорей закончить этот разговор.
— Я не хочу вспоминать прошлые жизни.
— Почему нет? — спрашивает Элла.
Джули поднимает брови, смотрит на меня и ждет. Мы уже говорили об этом раньше, и она всегда была деликатна. Она не заставляет меня начать новую жизнь, но и не препятствует старой.
— Потому что я хочу эту, — выдыхаю я,
Я жду, что Нора поднимет меня на смех, но она все так же стоит, скрестив руки, смотрит на меня, и я не могу прочесть эмоции на её лице.
— Это мило, — говорит Элла. — Но ты не будешь против мудрого совета пожилой женщины?
Я пожимаю плечами.
— Нельзя быть человеком без прошлого. У всех людей оно есть.
Нора открывает рот, потом закрывает и смотрит в пол. У неё есть мнение по этому поводу, и я его еще не слышал, но, кажется, её вывели из разговора. Мне хочется того же. Джули смотрит на меня. Она хочет увидеть, как я выпутаюсь.
— ТЕСТ, — Россо трижды стучит по микрофону, по залу разносится фонящий визг. — Он включён?
— Боже, — Джули затыкает уши. — Он что, глухой?
— Всё к тому идёт, — говорит Элла. — Я всё время говорю ему, что он уже очень стар, и прошу передать дела Эвану…
— Нет, нет! — перебивает Джули. — Пожалуйста, только не Эвану.
— Ну, он второй по званию.
— Я думала, званий больше не дают.
— Лоуренс их не любит, но нам нужна структура руководства. Все так говорят.
— Тест, тест, — говорит Россо вслед за визгом микрофона.
— Он включён! — кричит Джули, повернувшись в сторону выхода. — Сделай потише, ты, грёбаный металлист!
Элла хохочет. Смех превращается в кашель, и она кашляет дольше обычного. Джули трогает её за плечо.
— Эй… ты в порядке?
— Всё нормально, — отвечает Элла, глубоко дыша. — Это старость.
Джули смотрит, как её приемная бабушка вытирает губы, и не отпускает её плеча.
— Неужели было очень громко? — удивляется Россо, входя в комнату. — Оттуда не понять. Наш звукач полный отстой.
Элла поднимает голову.
— Ты не подозревал, какое шоу тут устроил? Пожалуйста, скажи, что ты не настолько стар, насколько глух.
— Ладно, достаточно, — Россо закатывает глаза и бросает на меня взгляд, говорящий: «Женщины». Поразительно, насколько это меня радует. Я пытаюсь мимикой выразить братское сочувствие, но вместо: «Я понимаю тебя, брат» у меня получается что-то вроде: «У меня запор».
— Может, я стал несколько хуже слышать, — говорит жене Россо. — Десятки лет стрельб и тяжелого рока сделали своё дело, но это не самое страшное, что может случиться с мужчиной в возрасте, так что отстань.
Элла хихикает. Я рассматриваю этих двух пожилых людей и спрашиваю себя, что они делали не так. Возраст не сломал их, как это бывает с большинством. Россо не такой здоровый, как его жена, он плохо видит и слышит, у него редкие волосы и неповоротливые суставы, но душа у него гибкая, как у Эллы. Я помню, как он смотрел на меня у входа на Стадион, когда Джули умоляла его поверить нам; как он открыл ворота и впустил меня, прекрасно понимая, кто я.