Пылающий остров
Шрифт:
— Что? — в испуге закричал Кленов, отскакивая от японца и хватаясь за сердце.
Лицо старого японца исказилось от внутреннего страдания.
— Я не могу уйти из жизни иначе. Поэтому я прошу, я умоляю вас, профессор: отрубите мне голову, когда я вспорю себе живот!
— М-да!.. Но, позвольте… ведь я же не умею рубить головы…
Японец упал на колени и, держа в одной руке кинжал, другой хватался за полы пальто профессора.
К ним подошел секретарь министра:
— Василий Климентьевич просит вас на испытание, профессор. Сейчас будет произведен
— М-да!.. Я сейчас, сейчас… — растерянно говорил профессор, глядя на распростертого на песке японца.
Секретарь остался с хнычущим японцем, а Кленов зашагал прочь. Два раза он сердито обернулся.
— Мы ждем вас, — сказал министр, увидев Кленова.
— М-да!.. Понимаете, задержался… Какие-то совершенно необыкновенные предложения… Никогда в жизни не слышал ничего подобного! — Руки профессора тряслись.
— Товарищ майор!
— Есть!
— Всё ли готово?
— Есть всё готово.
— Ваши координаты?
— Триста сорок семь и девятьсот восемьдесят четыре.
— Так. Подождите. — Министр полез в карман гимнастёрки и вынул маленькую записную книжку. — Я, друзья, на досуге прежде астрономией и математикой занимался. Вот и решил траекторию подсчитать… Подождите, посмотрю, что у меня получилось. Так…
Молния удивленно смотрел на министра.
Молния, ещё в бытность свою полковником, написал классический труд о сверхдальней стрельбе. Ему он и был обязан тем, что, отстраненный от руководства строительством, он всё же остался при батарее сверхдальнего боя, чтобы произвести залп. Все подсчеты были сделаны им на основе этого труда. И вот Василий Климентьевич неожиданно сомневается теперь даже в правильности его расчётов. Но Молния не повел и бровью. Он умел сносить невзгоды, понимая, какому делу служит.
— Триста сорок семь и девятьсот восемьдесят шесть? — спросил Василий Климентьевич, суетливо и застенчиво перелистывая книжку.
— Нет, триста сорок семь и девятьсот восемьдесят четыре, — твердо сказал Молния.
Министр нашел нужную страницу, голос его сразу стал, как и прежде, уверенным:
— А по-моему, девятьсот восемьдесят шесть. Я учел некоторые дополнительные моменты притяжения космических тел. Знаете задачу о трёх телах?
— Разве вам удалось решить эту задачу? — удивился Молния.
— В общем виде нет. Но методом постепенного приближения подсчитать конкретный случай можно.
Молния пожал плечами.
— Прежде вам пришлось бы только один случай подсчитывать несколько лет.
— Вы правы. Но в наш электронный век это делает электронно-вычислительная машина. Это оказалось даже легче, чем переводить с одного языка на другой, играть в шахматы, точно определять по миллиону данных прогноз погоды, она может решить и наш случай.
— Вы правы, — сказал Молния. — Без электронных машин не обойтись.
— Всё дело в программе вычислений. В моем случае машина получила цифры: триста сорок семь и девятьсот восемьдесят шесть.
— Я могу изменить прицел. Промах
Василий Климентьевич нахмурился.
— Сейчас, может быть, и не играет. Но мы с вами ведь собирались взорвать остров Аренида. Точность прицела решает в таком случае все.
— Какие будут приказания? — сухо спросил Молния.
— Что ж, проверим? Тогда, товарищ майор, будьте любезны изменить прицел.
С безразличным видом Молния подошел к аппарату и отдал распоряжение.
Пока ждали сигнала готовности, все молчали.
Кленов, растопырив локти, хмуро смотрел в пол. Наконец сигнальная доска засветилась. Министр взглянул на Молнию.
— Огонь!
— Есть огонь! — Молния нажал кнопку.
Задрожали стены. Пол под ногами заколебался. За окном взметнулись тучи песка.
Министр указал глазами на экран.
В первое мгновение ничего нельзя было разглядеть. Потом стала отчетливо вырисовываться Земля, словно видимая с громадной высоты. С непостижимой быстротой она сначала превратилась в вогнутую чашу, с одного конца которой виднелось море. Потом чаша эта, постепенно поворачиваясь и удаляясь, стала закругляться с краев, превращаясь в шар.
Молния, Кленов и министр переглянулись. Они видели земной шар, который благодаря полету снаряда заметно поворачивался. Сквозь просветы между облаками угадывались неясные очертания материков и морей.
В немом молчании смотрели люди на чудесный экран телевизора, принимавшего передачу со снаряда.
Люди потеряли счет времени. Тяжело дыша, они не отводили от экрана взоров.
Вместе со снарядом неслись они сейчас в верхних слоях стратосферы.
Наконец все заметили, что земной шар стал расти, по-прежнему продолжая поворачиваться. Он становился всё больше и больше. Скоро всю видимую площадь стала занимать вода, походившая на ослепительную эмаль.
— Тихий океан, — спокойно произнес министр и вынул из бокового кармана трубку.
Внезапно в самом углу экрана появилась светлая точка. Постепенно она стала расти и шириться. Она походила на огонь электросварки, только кровавого цвета.
Очень быстро огненная зона захватила весь экран. На него стало больно смотреть.
Вдруг в центре появилось что-то фиолетово-чёрное, и всё сразу исчезло.
— Все, — сказал министр, раскуривая трубку.
— Есть попадание! — сказал Молния. — Признаю свой расчёт неверным. Верен ваш, товарищ уполномоченный правительства. Прошу отстранить меня.
Министр пристально посмотрел на Молнию.
— Просишь? А ещё военный! Прошлый раз я тебя как будто не спрашивал… — И министр выпустил клуб дыма.
— Теперь надо… м-да!.. Второй. И если всё будет в порядке, тогда уж, благословясь, и залп…
Министр спрятал в карман книжку, которую держал всё время в руках, и дал предупредительный сигнал по строительству. Потом посмотрел пристально на Молнию:
— Огонь!
— Есть огонь! — ответил тот и нажал кнопку.
Только на секунду появилась на экране Земля. В следующий момент всё исчезло.