Пылкая дикарка. Часть вторая
Шрифт:
Элизабет выпрямилась.
— Майкл? — воскликнула она, не веря своим ушам. — Он помнил, что она всегда произносила имя Жардэна на английский манер. — Это лишний раз доказывает, какая она лгунья! Иван никогда бы ничего ему не сказал, даже в шутку!
— Я тоже такого мнения, — сказал Алекс.
— Он ужасно не любил этого человека. Майкл имел наглость сделать предложение Нанетт, разве тебе об этом неизвестно? Предложение! Но он сам ничего не давал такому браку. Он просто просил у нас ее руки, в которой зажаты деньги, — вот чем все это пахло!
— Ну, это старинная креольская
Но Элизабет это не рассмешило.
— Вполне естественно, что Иван отверг его предложение с порога. Выходит, он принимает участие в этой абсурдной истории?
— Она говорит, что он согласился выступить со своими показаниями в суде, если она подаст на вас, — напомнил ей Алекс.
— Подать на нас в суд? — повторила за ним Элизабет грозным тоном.
— Тайна заключается в следующем. Если в жизни вашего мужа произошел такой инцидент и мы об этом ничего не знаем, то откуда об этом стало известно Мишелю Жардэну?
На бледных щеках Элизабет проступили красные пятна.
— Не было никакого инцидента, Алекс! Вся эта история — чудовищная, бесстыдная ложь. Если в этом замешан Майкл, то он поступил таким образом просто из чувства мести, так как он получил от ворот поворот от моего мужа, когда попытался стать членом нашей семьи. Он нашел себе какую-то проститутку.
Алекс скривился. Кем бы ни была Орелия Кроули, но ее никак нельзя было назвать проституткой.
— Не забывайте, мадам, она получила воспитание в монастыре, — напомнил он ей. — Думаю, мне пора ехать в Новый Орлеан и выяснить, на самом ли деле месье Кроули платил за ее пребывание в монастыре Святой Урсулы. К тому же нужно узнать, каким образом Жардэн оказался запутанным в этом деле. Я туда отправлюсь в качестве вашего доверенного лица, если вы даете мне все полномочия.
Элизабет вздохнула.
— И что ты там ожидаешь найти?
— Доказательства того, что она лжет.
— Само собой, она лжет! Ей нужно доказать, что вся эта история верна, вместо того чтобы…
— Мне нужно быть готовым, в случае если возникнет необходимость, предотвратить ее появление в суде с этой легендой, — стараясь не терять терпения, сказал Алекс. — Боюсь, что такой демарш с ее стороны будет для вас с Нанетт очень неприятен, особенно сейчас. Начнутся разного рода абсурдные слухи… люди обычно говорят: "Нет дыма без огня". Да и вы сами это прекрасно знаете.
Элизабет с минуту помолчала, потом наконец сказала:
— Думаю, нужно разрешить тебе туда ехать. Я возьму на себя все твои расходы. Ведь нам не удастся получить ответы на все вопросы здесь, что скажешь?
— Думаю, что нет, мадам.
— Хорошо, Алекс. А теперь забудем об этой твари! Ты останешься с нами поужинать, не так ли?
— С большим удовольствием, но ведь сейчас нам подадут чай?
Лакей в эту минуту входил в галерею с большим серебряным подносом. На нем стояли три чашки, тарелка с пирожками, а также чайник, сахарница и кувшинчик со сливками. Нанетт появилась в дверях у него за спиной.
— Могу ли я теперь к вам присоединиться?
— Ты подслушивал! — обвинил ее Алекс.
— Я не слышала ни единого слова, —
Рассмеявшись, Алекс пододвинул к столу стул для нее.
Орелия все глубже осознавала присутствие месье Арчера в пансионе. Каждое утро она слышала его торопливые шаги по лестнице. Он всегда куда-то спешил, и всегда уходил из пансиона бегом. Он уезжал до того, как она поднималась с кровати, вероятно, после завтрака, который ему подавали в номер. Он возвращался между четырьмя и пятью часами, и в течение получаса до нее доносились голоса, — его и лакея, который мчался вниз по лестнице за горячей водой и обратно.
Потом она слышала, как он торопливо умывался, — всплески воды, быстрые шаги, поскрипывание досок пола, иногда приглушенное ругательство, потом резкий хлопок дверью, — и он вновь оказывался на лестнице. С грохотом захлопывалась входная дверь, и Орелия, которая обычно сидела, словно застыв, над книгой или над шитьем, поднимала голову и снова начинала слушать то, что ей говорила мадам Дюкло.
Однажды утром, позже обычного, Орелия услышала, как они оба уезжали — сам месье и его слуга. Когда Жульенна принесла ей кофе с молоком, она получила от нее информацию, что Лафитт и его хозяин уехали в Новый Орлеан и что они пробудут там несколько недель. Как это ни странно, но Орелия, как только просыпалась, продолжала прислушиваться к его легким торопливым шагам, и жизнь в пансионе теперь без этих знакомых звуков казалась скучной и пресной.
Мадам Дюкло, взяв бумагу, перо и чернила, написала письмо Мишелю Жардэну, которое намеревалась отослать еженедельной почтой.
— Не хочешь ли передать ему что-нибудь? — спросила она Орелию.
— Да, пожалуйста, сообщите ему, что я здорова.
— И это все? — спросила мадам Дюкло с дразнящей улыбочкой.
— И что я часто думаю о его доброте и щедрости. И… надеюсь, что и он чувствует себя хорошо.
— И это все?
— И… и… что я с нетерпением жду нашей следующей встречи.
Удовлетворенная ее ответом, мадам Дюкло замолчала.
"Как странно, — размышляла Орелия, — но я скучаю по этим торопливым шагам, которых больше не слышно на лестнице!" Но она ничего подобного вслух не говорила. Она убеждала себя в том, что одержима идеей, будто месье Арчер за ней постоянно шпионит — и все.
"А этот враг хорошо собой, а?" — мысленно передразнивала она раздражающий ее голос мадам.
"Он не такой красивый, как Мишель", — ответила она тогда ей. — И совсем не такой добрый! И тем не менее в нем что-то есть…"
Но он помолвлен с моей сестрой!
Вполне естественно он будет защищать ее. Но любит ли он ее на самом деле? Может ли влюбленный человек иногда бросать на нее такие проникновенные взгляды? А если он хочет тебя ненавидеть, но не в силах этого сделать?
"Нет, он мой враг!"
В эту ночь Орелии снова приснился Мэнс. Вновь она оказалась перед главным входом в дом с его грациозными веерообразными фонариками, но она была одна, и значительно моложе. Она стучала, стучала, а сердце ее все больше наполнялось тревогой. Наконец дверь отворилась. На пороге стоял, улыбаясь ей, ее отец.