Пытка любовью
Шрифт:
На объекте ЖБК были и свои, как бы "постоянные" дежурные прапорщики. Каждый прапорщик дежурил в свою смену. В чрезвычайных ситуациях дежурному прапорщику должны были помогать четыре солдата, которые проверяли в огороженном колючей проволокой предзоннике въезжающие и выезжающие грузовые автомобили. Один из солдат был со служебной овчаркой. Но чрезвычайных ситуаций на ЖБК никогда не было, поэтому у дежурного прапорщика были в подчинении два "козла", которые уже не один год выезжали на этот объект. Этих "козлов" могли по заранее написанному рапорту от дежурного прапорщика занарядить в любую смену, если это требовалось по обстоятельствам. Но, как правило, они выезжали на объект в первую смену, потому что вторая и третья смены по численности зэков были наполовину меньше, чем первая.
Всех
"Козлами" на ЖБК были два зэка из седьмого отряда. У одного было погоняло Вилей, данное по его фамилии Вилеев, а у другого - Моцарт, по его фамилии Мациевский. "Козлы" эти были не борзые, и с ними всегда можно было договориться, если это было необходимо, поэтому зэки их не очень-то и опасались и не хаяли, как зоновских "штабных козлов" и "козлов" с промки или со свинюшника. Да они и сами не шерстили по объекту, и появлялись, как правило, лишь с дежурным прапорщиком, которому также не хотелось лишний раз нюхаться по объекту, где и без того всё всегда было нормально.
Вилей был неприметным зэком, а вот Моцарт был известен в зоне как зэк, у которого почти не было места на его теле, где не было бы партаков (наколок). Лишь голова и верхняя часть шеи у него были без этих зэковских "украшений", хотя на его веках было наколото "не буди", а всё остальное тело было испортачено. Сразу под кадыком у него выглядывала наколка головы змеи, как бы выползавшей из под воротника его лепня. На правой руке была синяя "перчатка", почти до локтя, левая кисть была в перстнях до самых ногтей, на спине был какой-то собор. В общем, на теле, руках и ногах Моцарта сложно было бы отыскать даже квадратный сантиметр неиспортаченной кожи.
Как правило, зимой эти постоянные "козлы" ЖБК сидели на вахте с дежурным прапорщиком, а летом, да иногда и зимой, частенько помогали солдатам делать в предзоннике досмотры въезжавших и выезжавших грузовых автомобилей.
На объекте ЖБК был и свой гараж, в котором находились три или четыре грузовика, автокара и автокран с постоянными вольными шоферами. Была и бригада зэков, работавшая в этом гараже. В нём частенько ремонтировались и легковые автомобили начальства завода, а порой и начальства зоны. В общем, по взаимовыгодной договорённости зэков с "козлами", те могли, "помогая" солдатам в досмотре "нужного" грузовика, пропустить "грев", завозившийся на этом грузовике на объект. Поэтому с чаем и едой у "козлов" проблем не было, и они, как правило, снабжали чаем и дежурных прапорщиков, которые также любили попить крепкого чайку. Да и проверенным надёжным зэкам они могли при случае одолжить или продать чай или сигареты или папиросы.
На ЖБК у каждого авторитетного зэка был свой "кильдым". "Кильдым" - это какая-либо самодельная каморка, сделанная где-либо самостоятельно, где зэк мог переодеваться, принимать пищу, заварить чаю и чифирнуть с теми, кого он пригласит. Как правило, "кильдым" строили и считали его "своим" один, два или три зэка. В "кильдыме" обязан был быть топчан, на котором можно было бы прилечь и немного отдохнуть, стол или тумбочка, стул или табурет, настенная полка и электрическая розетка, чтобы можно было вскипятить воду самодельным кипятильником для заваривания чая.
Дверь в "кильдым" делали металлической, благо, что металла на объекте хватало и для этого. А замок на дверь делали, как правило, самодельный ригельный, который заказывали в зоне на промке. Однако такой замок не так-то просто было бы кому-либо и открыть, потому что ключ в такой замок вставлялся по изогнутой железной трубе, общая длина которой была по пятьдесят - шестьдесят сантиметров, а иногда и более. Такая труба, как правило, дюймовой толщины, была плавно изогнутой в двух-трёх местах в разных направлениях. Замок крепился с внутренней стороны двери и изогнутая труба, соединённая с ним была там же, с внутренней стороны двери. А с внешней стороны в металлической двери было лишь круглое отверстие, к которому изнутри и приваривалась эта изогнутая труба. Поэтому, чтобы ключ мог пройти по трубе
"Простые" зэки, живущие "мужиками", переодевались в "общих кильдымах", в отведённых для этого комбинатом помещениях-раздевалках, в которых было электрическое освещение, были длинные столы с лавками и шкафчики для переодевания, такими, как в общих банях "на воле". Естественно, в "общих кильдымах" были и электрические розетки, поэтому и там можно было заварить чайку и чифирнуть. Но свой "кильдым", - это была привилегия для бугров и авторитетных зэков.
Сейчас Игорь имел свой "кильдым" в сварочном цехе. Ранее это был как бы рабочий кабинет вольного мастера этого цеха, и был построен для него зэками по распоряжению вольного начальства комбината, по оплаченным нарядам. Но когда этот мастер уволился, и никто из вольных работников не хотел идти работать с зэками, это небольшое помещеньице больше года пустовало. Его Игорь и занял под свой "кильдым" с разрешения Михалыча.
Это была маленькая комнатка над "кильдымом" бугра сварочного цеха и подниматься туда можно было по наклонной металлической лестнице с одним поручнем, приваренной другим боком к наружной стене "общего кильдыма" бригады. Входная дверь была металлической с обычным заводским ригельным замком. В комнатке было одно маленькое зарешёченное толстыми прутьями окошечко, выходящее в цех. Размеры помещения были где-то три метра на три, а высота до потолка была чуть более двух метров. Из мебели был небольшой старый однотумбовый письменный стол, три стула из толстой фанеры на металлических трубчатых ножках, небольшая тумбочка, топчан и настенная вешалка для одежды.
Освещался "кильдым" одной лампочкой, и была одна электрическая розетка. Но самое главное, в этом "кильдыме" была телефонная распредкоробка, закрытая крышкой, привинченной двумя болтиками. Игорь понял её важность тогда, когда к нему на объекте подошёл Моцарт и отозвал его в сторонку для разговора.
– Слушай, Игорь, - заговорил он, - можно я зайду к тебе в "кильдым" через полчасика. Мне нужно позвонить кое-кому "на волю".
– Но у меня нет телефона, - ответил Игорь. А сам подумал, что это же феноменально для зэка иметь телефонный выход в город. Он и не подозревал, что в этой распредкоробке есть такой выхол.
– Да я со своим приду, - сказал Моцарт, - ты только выйдешь из "кильдыма" минут на пять, когда я буду разговаривать. Хорошо?
– Лады, - ответил Игорь, - заходи, если без подлянок.
– Да какие здесь могут быть подлянки?!
– возразил на это Моцарт, - У тебя чай есть?
– Нет, - ответил Игорь.
– Ну так я тебе индюхи на замутку принесу. Ну, пока, - сказал Моцарт, и они разошлись.
И действительно, через полчасика к Игорю в "кильдым" пришёл Моцарт. Игорь отвинтил болтики и снял крышку с коробки телефонного распределения, увидел, к каким клеммам Моцарт подсоединяет провода принесённого им телефона и вышел за дверь. Минуты через три-четыре вышел Моцарт и, сказав Игорю "пока", спустился по лестнице и ушёл. На столе в "кильдыме" Игорь обнаружил полпачки индийского чая. Так Моцарт договаривался с Игорем и заходил ещё раз пять или шесть.