Пьющий души
Шрифт:
— Вот бы в таком номере недельку-другую, — Станислава мечтательно закатила газа.
— Нет! Нельзя, — Настя решительно отобрала буклет.
— Почему? — спросили все трое.
— В таких отелях очень серьезная охрана, и мои липовые документы могут не прокатить. А решить эту проблему парой шуршащих бумажек не получиться. У меня конечно качественная подделка, но не на столько. Поэтому я устраивалась на работы, где либо вообще не смотрят в паспорт, либо смотрят чисто для галочки. Да и ваши паспорта лучше не светить. Поищем что-нибудь попроще, какое-нибудь общежитие или бабульку с частным домом. Нам нужно
— А ну тогда ясно, — Тимур хитро улыбнулся. — А то я уж подумал — финансовые трудности. Хотел посильную помощь предложить.
Настя покосилась на свою спортивную сумку, все так же мирно висевшую на плече Мишки, зарделась и показала довольно скалящемуся Тимуру язык. Он как никто другой знал, что Настя при желании может весь отель снять на пару дней.
— Ну, тогда, — Тимур вынул буклет из рук девушки и переверну. На задней обложке синей пастой от руки был выведен еще один адрес. — По этому поедем. Запрыгивайте, домчу с ветерком.
— Нет уж, спасибо, — Мишка потер макушку, сразу же занывшую от воспоминания о знакомстве с потолком машинки. — Я в твой спичечный коробок на колесах больше без особой нужды не полезу.
— Славка, — обиженно взглянул на нее Тимка.
— Категоричное нет.
— А я… А мне… — Настя не могла смотреть в расстроенную моску Тимки и опустила глаза, пытаясь быстро придумать что-нибудь правдоподобное и мало обидное для отказа. — А меня на пароме укачало. Вот! Как раз хотела попросить Мишку пешком прогуляться.
— Предатели, — Тимур демонстративно отвернулся от друзей залез в машину. — Идите, пылите. А мы с моей божьей коровкой промчимся по городу и решим, стоит ли останавливаться под одной крышей с такими…
Последние слова потонули в шуме взревевшего мотора, и «Жучок», не менее разобиженный, чем хозяин, чихнув на прощание сизым дымом, скрылся за ближайшим поворотом.
***
Спустя полтора часа Тимур прогулочным шагом приблизился к гостинице: двух этажному отштукатуренному зданию, построенному скорей всего еще в начале прошлого века. Одинаковые узкие окна с желтыми занавесками за пыльными стеклами. Красная герань в зеленом горшке на подоконниках. Дверь обитая деревянной рейкой, покрытая потемневшим лаком с круглым «глазок» точно по середин. Звонок на правом косяке. Кованная скоба ручки. А над входом в деревянной рамке под стеклом выцветшая надпись: «Гостиница «Колосок». Время заселения с 7.00 до 23.00»
Тимур взялся за дверную ручку, и лишь после этого заметил всю честную компанию дальше по дороге в небольшом парке. На лавочке облокотившись на Мишку, зябко обхватив себя руками, дремала Настя. Михаил, обняв девушку, активно пытался бороться со сном и, похоже, проигрывал ему на всех фронтах. Станислава курила, зло стряхивала пепел себе под ноги, и периодически взглядывая на часы. Вот она бросила тлеющий окурок, растоптала, достала свежую сигарету, щелкнула зажигалкой, затянулась. И наконец, тоже увидала Тимура. На ее лице, сменяя одна другую, отразились все мысли, начиная от «Слава богу, живой» и до «Сама убью».
— Где тебя носит, — вместо приветствия выкрикнула девушка и бросила только начатую сигарету в лужу. И, присмотревшись, добавила удивленно. — И где ты уже успел себя в порядок привезти? Сменил верного конька горбунка на
Тимур и вправду выглядел посвежевшим и бодрым. А главное он был чистым, в отличие от ребят, покрытых не только пылью дорог, но и замершей грязью. На лесной дороге, по которой они пытались выбраться на шоссе, «жучек» завяз всеми колесами в огромной луже, и доставать его пришлось всем вместе. А потом, слегка отчистившись, продолжать путь. Тимур, как водитель, и так запачкался меньше всех. А теперь от его умытого лица и блестящих волос у Станиславы зачесалось все тело. И что самое обидное, этот паршивец еще смеет сверкать зубами, как новые пассатижи.
— Есть в этом мире еще добрые и отзывчивые люди, — довольно промурлыкал Тимур. — Вот и меня приютила одна такая бескорыстная дама. Она позволила не только пристроить мою «Божью коровку» у нее во дворе под навесом, но и воспользоваться ванной.
— Опять как пчела жужжишь — много и не по делу, — проговорил Михаил, открывая глаза. Мы тут мерзнем, а он там по горячим ваннам отмокает.
— Вообще-то я был уверен, что и вы в тепле, чистые и сытые видите десятый сон.
— Гостиница переполнена, как нам и говорили те женщины. Есть правда последний двухместный номер, но старая перечница, ответственная за заселение, отказывается пускать туда сразу четверых. Даже за большое вознаграждение не соглашается ни на шаг отступить от инструкций. Принципиальная.
— Сильно старая?
— Кто?
— Перечница.
— Под семьдесят. Но старушка — кремень. Взглянет — словно очередью из автомата прошьет.
— Ладно, — улыбнулся Тимур, — Сейчас этот кремневый пулемет утонет в море моего обаяния.
— Тимочка, — жалобно добавила Станислава, — ты уж постарайся. Я очень хочу кушать и в ванну. И не знаю чего больше.
— Ладно, не плачь. Все устрою в лучшем виде.
И, сияя своей самой лучшей улыбкой, развернулся, дошел до гостиницы и скрылся в ней.
Его не было около получаса. За это время Станислава уничтожила еще две сигареты, чувствуя как их дым натощак уносит ее сознание куда-то в заоблачные дали. Мишка дважды проваливался в липкие объятия кошмара и с трудом вырывался в реальность. А Настя просто спала.
Сигнал о пришедшей эсэмэске прозвучал подобно громовому раскату, заставив подскочить буквально всех. Станислава пробежала по тексту глазами, удивилась и зачитала в слух.
— «Закупите съестного по списку и подходите к заднему фасаду гостиницы. Я скоро буду. Ваш великий.» Еще и список на четыре смски. И что это значит?
— А? — у Мишки в голове еще звучали радостные крики: «Убей! Убей!». А перед глазами плавала довольная улыбка того, кто опять сломал ему хребет. Или в этот раз не успел? Парень помотал головой, пытаясь вернуть трезвость мыслям.
— Бэ! — передразнила его Станислава. — Пошли говорю. Тимур нас вежливо послал. И хорошо хоть не слишком далеко. И сладко сопящего щеночка не забудь.
***
Еще через двадцать минут с объемными пакетами они втроем подходили к черному входу, где их уже ожидали старушка-кремень и Тимур. Бабулька хихикала как девочка, а Тимур что-то рассказывал, заставляя ее смеяться еще громче. Заметив ребят, она согнала улыбку и проговорила недовольно: