Шрифт:
Я скольжу глазами по названиям книг, выстроившимся в шкафу: арабские, иудейские, христианские тексты, — узнаю Библию Лютера. Потом снова оборачиваюсь к нему:
— Не буду притворяться, что этот вид деятельности так уж для меня чужд. Как раз сейчас я занялся предприятием такого рода. Вы когда-нибудь слышали о «Благодеянии Христа»?
Он поднимает взгляд — его глаза вылезли из орбит от удивления.
— Нет. Но не исключено, что о ней что-то слышала донна Беатрис.
— Официально ее автором является бенедиктинский монах из Мантуи, но за ним стоят несколько образованнейших людей, симпатизирующих Кальвину и представляющих умеренную фракцию в курии — их называют спиритуалистами. Речь идет об очень тонкой и сложной книге, которая может бесконечно ворошить «осиные гнезда»: в ней содержатся очень недвусмысленные намеки, выраженные простым и
Одобрительно кивнув, он барабанит по столу тонкими пальцами.
— Гм. Очень интересно. Амбициозное предприятие, нуждающееся в соответствующем финансировании. Вы упомянули о территориях к западу и к югу от республики. А почему бы не подумать о востоке и севере? Пятнадцать, возможно, двадцать тысяч экземпляров потребуют новых типографий, привлекут к выпуску новых издателей. У меня обширнейшие контакты в Хорватии и во Франции. Кроме того, остается еще и Англия — страна бесконечных возможностей. В моем распоряжении есть и корабли, и сети контактов, и десятки торговцев, которые с закрытыми глазами бросятся делать все, что я пожелаю. Надеюсь, что вы удосужитесь на досуге обдумать мое предложение. В любом случае, я буду бесконечно признателен вам, если вы предложите мне экземпляр книги, который я подарю своей тетушке. Она всегда просто горит желанием быть в курсе последних скандалов.
— Уверен, что вы вполне отвечаете за столь щедрые предложения. Но не могу принять решения, вначале не проконсультировавшись со своими компаньонами. Если мы будем иметь с вами дело, это значительно расширит перспективы предприятия.
Микеш разводит руками и довольно улыбается.
— Я все прекрасно понимаю. В вашем распоряжении — столько времени, сколько вы сочтете нужным. Теперь вы знаете, где меня найти.
— Так же, как и вы. И я надеюсь, у меня еще будет возможность отплатить за ваше гостеприимство. Несколько наших девочек положили на вас глаз.
Он пожимает плечами и смотрит на меня с нескрываемой иронией.
— Увы, женщин часто привлекает то, что им недоступно. У каждого свои сексуальные предпочтения, и удовольствие тоже можно получать по-разному. — Он замечает мой крайне удивленный вид и спешит добавить: — Но не волнуйтесь, мы с Дуарте не откажемся от прекрасной кухни и роскошного винного погреба «Карателло».
Письмо, направленное в Тренто из Болоньи, адресованное Джампьетро Караффе, члену Вселенского собора, датированное 27 июля 1546 года.
Мой блистательнейший господин.
Новости, дошедшие из Тренто в Болонью за последние несколько месяцев, не могут не радовать преданное сердце вашего ревностного слуги.
Император не только на деле убедился, что надежды, которые он возлагал на лютеран, принимающих участие в Соборе, развеялись как дым, но и был вынужден стать свидетелем решительного осуждения протестантской теологии, доктрины первородного греха и оправдания per sola fede. В настоящий момент протестантские князья из Шмалькальденского союза, его противники, считаются отступниками и врагами веры. Таким образом, надежды Карла восстановить свою власть внутри всей Германии и перетащить немецких князей на свою сторону для войны с турками рухнули.
Усилия кардинала Пола противостоять некоторым решениям Собора, санкционировавшим решительное отделение лютеран от Святой Римской церкви, оказались тщетными, и это, возможно, стало величайшей победой Вашей Милости и партии ревностных.
Опираясь на факты, могу заверить Вашу Милость, что недомогание английского кардинала, которым он объяснил свой преждевременный отъезд с Собора, является отговоркой: он отступил в Витербо скорее из-за необходимости зализать раны, чем из-за альпийской лихорадки.
Но долгие годы, проведенные на службе Вашей Милости, учат меня не трубить победу до тех пор, пока враг полностью не разбит. Реджинальд Пол остается фаворитом императора, человеком, на которого Габсбург возлагает надежды изменить отношение к протестантам, и нет сомнения, что он продолжит свои интриги, обеспечив англичанину и карьеру, и славу.
По этой же причине запрещение «Благодеяния Христа» святыми отцами, участниками Собора, даст Вашей Милости дополнительное
Но хватит об этом. Сегодня, наверное, стоит не наслаждаться плодами сиюминутных побед, а оценить, что необходимо сделать, когда энтузиазм пройдет, и сделать все необходимое.
Надеясь на благосклонность Вашей Милости, в ожидании дальнейших указаний целую руки.
Дневник Q
27 июля 1546 года
Лютер мертв.
Реджинальд Пол бежал из Тренто, разбитый в пух и прах.
Император разродился указом.
Витербоский круг и все скрытые лютеране затаились.
«Благодеяние» запрещено.
Старость, возможно, единственная причина, побуждающая меня к написанию этих строк, которые никогда не будут прочитаны. Безумие.
Я перечисляю имена и места. Кардинал Мороне из Модены, Гонзага из Мантуи, Джиберти из Вероны, Соранцо из Бергамо, Кортезе. Некоторые сомнения еще остаются по поводу Червини и дель Монте. Оба друзья Пола, но двое последних — слишком робкие и незначительные людишки.
Его Святейшество Павел III выбирает членов Святой коллегии, чтобы они уравновешивали друг друга: на одного ревностного — одного спиритуалиста, на каждого фанатика — умеренного. Этой политике равновесия суждена недолгая жизнь: уже вскоре счеты будут сведены. Павел III Фарнезе — старый человек, склонный к манипуляциям, сторонник семейственности, со множеством незаконнорожденных сыновей, которых он облачил властью и устроил на высокие посты. Последний папа умирающей эпохи, который изо всех сил цепляется за престол и свои смехотворные делишки. Он не понимает, что его время уже кончилось. И здесь, и в северных землях идет в наступление новое воинство: святоши из сторонников Кальвина, торговцы, ревностные, непреклонные, преданные защитники реформированной веры и своего воистину страшного Бога, люди из инквизиции, фанатики, занятые своими обязанностями мелочного и убогого полицейского ремесла, придирчиво собирающие информацию, слухи, доносы.
Игнасио Лойола и его орден «воинства Божьего», рота Иисуса, Гисльери и новые доминиканцы; а за всеми ними Джампьетро Караффа, человек будущего, семидесятилетний, неподкупный и непреклонный лидер духовной войны, битвы за власть над душами людей.
А я сам посредине. Я тоже плачу дань времени, событиям, которые мне довелось пережить. Лютер, Мюнцер, Матис. Я сожалею не о врагах, павших на поле боя, а о людях, которыми они были, о себе самом, которым я был тогда. Сегодня передо мной отступил Пол, человек высокоинтеллектуальный, который искренне верит, что Богу надо служить честно. Он и его друзья не знают, что такое истинная вера, им никогда не приходилось жертвовать людьми, стоящими на их пути, или жертвовать собой, уничтожая других — это убийство, да, уничтожение и предательство веры. Мюнцер, анабаптисты и бог его знает сколько всех остальных. Какое проклятие — истинная вера, и сколько невинности было похоронено во всем этом безумии. Сколько утрачено. Но гораздо хуже высокомерие откровенной невинности, которая скрывается за чрезмерной самонадеянностью, за честностью. Это касается и судьбы Томаса Мора, и Эразма, и Реджинальда Пола. Безумцы, идиоты, готовые умереть из-за своей неспособности понять природу власти: либо служить ей, либо бороться с ней.
Ты старше меня, ты паришь в каких-то мечтах, настолько же далеких от папского престола, как и от грязи оборванцев. Ты мне отвратителен, меня тошнит от тебя, хотелось бы мне иметь свою прежнюю терпимость, но я заблудился, потерялся где-то на дороге, которая привела меня сюда. Годы не укрепили моего духа, они лишь ослабили его. Страшно, когда кончаешь тем, что смотришь в глаза врагов, заглядывая внутрь, чтобы увидеть пустоту, полное отсутствие разума, и ловишь себя на том, что готов простить глупость.