Раб и солдат
Шрифт:
— Ох, Коста! Не то слово — как! Прям, иногда так засвербит, хоть вой! Или стол разломай, выбрось все бумажки! Так хочется дела настоящего! Чтобы, как тогда с тобой! Чтобы был смысл, польза! Чтобы кровь бурлила! Да даже, черт с ним, чтобы страшно было! И бороться с этим страхом. Бояться — но делать! Идти вперёд! К цели!
— Понял, понял! — я остановил чересчур возбудившегося студента.
Задумался.
— Тебе Фонтон сказал о моей надобности?
— Ну, да, предупредил, – Дмитрий, которого я подстрелил
— Так я и не сомневался, что для тебя — плёвое. Я о другом. А как ты к тому отнесёшься, мил-человек (Фонтон, зараза! Вечно прилепится со своими присказками и прибаутками, словечками!), если я предложу тебе поехать со мной?
— Коста…! — Дмитрий в мгновение загорелся.
— Ты подумай, подумай. Это — совсем не прогулка. Дело опасное! Почти гарантированно дойдёт до стрельбы, — стращал я студента.
— Да, хоть… — студент запнулся в поиске какого-либо понятия посильнее, чем «стрельба», — каждый день будет перестрелка!
— Да, уж! Теперь вижу, что совсем ты тут закис и заржавел! – я рассмеялся. — Тады — ой! Но тут, Дмитрий, всё от тебя зависит! Тебе Феликса Петровича убедить нужно. На меня ссылайся. Да и я поговорю!
— Не слезу с него, пока не согласится! — загорелся Дмитрий.
«Вот уж не думаю, что прям таких усилий потребуется. Феликс Петрович понимает, что это — всего лишь рекогносцировка. Особых ужасов, что я описал студенту — не предвидится. Отпустит с чистой совестью. Он человек очень умный. И сам понимает, что Диме нужно встряхнуться!»
— Что ж — решено! — подытожил я наш разговор.
— Спасибо тебе, Коста! — студент не удержался, обнял меня.
Потом взглянул на Бахадура…
— А ты знаешь, что алжирские пираты…
А я всё ждал: когда же он оседлает конька своего любимого и заработает «энциклопедией»! Дождался! Дима посыпал фактами, интересными подробностями. Чертяка умел привлечь внимание! Бахадур сразу же навострил уши. Внимательно слушал. Качал головой. Цокал языком. Поневоле и я поддался. Дальше мы с алжирцем сами выступили студентами на лекции «профессора Горшка»!
Закончилась она на пороге Фонтоновского «лежбища», куда мы прибыли из Бююкдере. Пылавший дотоле решительностью студент сразу сник, не решаясь даже войти. Я хлопнул его по плечу.
— Не боись, Димон! — подбодрил. — Я буду рядом. Но убеждать, тут извини, будешь сам! Я такой грех на душу не возьму. Не пойду в разведку с человеком, в котором не уверен до конца! Мне нужно понимать, что тебе эта поездка — необходима!
Цикалиоти на Димона не обиделся. Внял моим наставлениям. Вошли.
— А! Явились, голубки! — приветствовал нас Феликс Петрович. — Как прошло?
— Как было обещано! — заверил я шефа.
— А ты чего здесь? — спросил Дмитрия. —
— Феликс Петрович! — заблеял было Цикалиоти.
Бросил взгляд на меня. Я вытаращил глаза, призывая его взять себя в руки, перестать мямлить. Студент собрался.
— Чего тебе? — сурово спросил шеф.
Мимо Фонтона не прошла эта короткая сценка. Я готов был поклясться, что он, спрашивая, еле скрыл улыбку и суровый тон напустил для виду.
— Прошу вас, — Дмитрий выпрямился, убрал дрожь в голосе, — разрешить мне сопровождать господина поручика в его поездке!
— Чтооооо? — гаркнул Фонтон.
Дмитрий был на грани падения в обморок. Но я-то видел, как шеф бросил короткий взгляд на меня. В его глазах плясали веселые чертики.
«Развлечься решил! — был я убеждён. — На вшивость проверяет студента. Просит подыграть!»
— Твоя идея, поручик? — гремел шеф.
— Никак нет! Дмитрий сам изъявил желание! Горит, так сказать, жаждой подвига во имя Отечества!
— Он на женщине пусть горит! — Фонтон незаметно показал мне кулак, призывая его не смешить. — А я тут без него, как без рук!
— Феликс Петрович, так это ненадолго, — Дмитрий покрылся пунцом после слов о его незаменимости. — А дела все в порядке. К англичанам еще не скоро. А дело Косты важное, ведь? Так лишняя пара рук и глаз… И греки… Там же одни греки в Адрианополе.
— Так, ведь не только важное, но и опасное? — Фонтон взглядом и проникновенным тоном выдал подлинный МХАТ. — А, если струсишь? Это же тебе не с бумагами шастать! Это, брат, дело страсть как страшное!
— Честью клянусь, не подведу. Не струшу, Феликс Петрович!
— Да?
— Да!
Фонтон «задумался».
— Ладно. Беги оформляй проездные. И на себя тоже!
— Феликс Петрович! — Дмитрий был готов броситься с обнимашками.
— Потом благодарить будешь. Когда вернёшься. И в глаза мне сможешь посмотреть без стыда и страха!
Эка Феликса «Качалова» понесло!
— Марш! Марш!
— Бахадуру проездные паспорта выправь! — только и успел я крикнуть ему в спину.
Дмитрий выбежал пулей. Едва дождавшись момента, когда затихли его шаги, мы с Фонтоном сложились пополам. Долго смеялись.
— Правильно вы решили, Феликс Петрович! — сказал я, утирая слёзы. — Это ему сейчас необходимо.
— Да, знаю, знаю, — вздохнул Фонтон. — Сам вижу, что совсем закис наш студент. Он после ваших эскапад с похищением, кровь-то распробовал. А с тех пор только кашкой и питается. Пусть развеется. Но ты, смотри, присматривай за ним. Парень умный. Нужен он мне.
— Феликс Петрович, начистоту?
— Ну, давай! — хмыкнул Фонтон.
— Если умный и нужен, что ж вы его мальчиком на побегушках? Да еще до сих пор в 14-ом ранге сидит?